- Тоже нет.
- Тогда что же?
- Вот этого я тебе пока не хочу говорить. До норы до времени. Потерпи, дай мне обдумать все еще раз.
Ласкар недоверчиво посмотрел на брата и вздохнул.
- Карел, - сказал он, вставая. - Ты просто хочешь подбодрить меня. У тебя нет никакой загадки.
Физик посмотрел на часы.
- Ухожу. Время укола. Мелкая поправка, а все же реальный факт. И в него веришь.
Он ушел, а Карел так и остался стоять посреди комнаты и думать, так ли он прав, обнадеживая брата и себя. В самом деле, задуманное им было пока еще туманным и неопределенным. Биолог шел ощупью, ›как в сумерках. Но он уже знал, куда идти, и не топтался на месте. Все, что было сделано им до сих пор, требовало продолжения. Поездка в Москву тоже не прошла даром, он еще раз убедился, что прав в своих взглядах. История с космическим опытом была отличным подтверждением его опытов. Правда, потом наступило разочарование. Сколько ни поднимали животных в стратосферу, их организм никак не реагировал на полет или свидетельствовал лишь о слабом поражении. У самой Зорьки месячная встряска сменилась болезненным состоянием, а потом здоровье (и старение!) вошло в норму. Факты очевидные, ясные. Но они не заставили его отказаться от намерения вести опыты именно в этом направлении. Так что пока была лишь гипотеза. И острое желание работы. Ведь можно считать, что существуют факторы, сочетание которых способно круто повернуть ход жизненных процессов в организме.
Карел не собирался предавать забвению слова своего брата насчет того, чтобы использовать в биологии достижения современной физики. Но как это сделать, что конкретно предпринять, он еще не знал или знал весьма смутно.
Как только Карел с женой приехали в Санта-Рок, они в тот же день начали опыты на животных, у которых были искусственно ослаблены главнейшие жизненные функции. В подобном состоянии организм как бы дремлет и теряет способность активно сопротивляться резким изменениям. Воздействия были разные и сильные. Мир малых величин, энергия во всех ее видах врывалась в живые клетки, изменяя процессы развития и наследственность. Опыт в сотне вариантов уже шел. Даже в этот вечер, пока он и Ласкар упражнялись в споре, Полина безвыходно находилась в лаборатории. Искусственное облучение, сверхглубокая гипотермия, литическне коктейли, анестезия, огромные дозы наркотиков, - весь арсенал лаборатории пришел в движение и поверг подопытных кроликов и предшоковое состояние, сбросил их на грань жизни и смерти.
Резкий звонок вывел Карела из раздумий. Он вздрогнул и бросился к телефону.
- Карел? Мы ждем тебя.
Говорила Полина.
- Разве пора? - он вскинул руку, посмотрел на часы.
- Мы подготовили раньше.
- Прекрасно, я сейчас выезжаю.
- А Ласкар?
Карел вспомнил усталое лицо брата, его потухшие глаза.
- Ему нужен отдых. Сами справимся.
Через несколько минут он уже мчался в лабораторию.
Все окна большого одноэтажного дома, где находилась лаборатория, ярко светились. За матовым стеклом двигались тени. Карел кивнул привратнику, надел халат и спустился в зал физических машин.
Дани, Полина и еще три сотрудника регулировали пучок электронов, который выбрасывала небольшая машина. Серые стены ее, сделанные в виде подковы, тускло светились. Равномерно, как заведенный автомат, щелкала стальная заслонка. Гудели выпрямители тока. Шепеляво, вкусно причмокивали резиновые губы компрессоров, создавая в аппаратах вакуум.
Под мертвым светом неоновых ламп на столах, обитых цинком, лежали распластанные кролики. Для них лабораторные столы были Голгофой. Животные мигали красными глазками, шевелили усами, дергались.
Полина обернулась, кивнула мужу.
- Никак не можем подобрать схему, - виновато сказала она. - Вычислительная машина мудрит. Сюда бы Ласкара…
- Попробую, - сказал Карел и прошел к узкому шкафу с десятками глазков и кнопок. Из щелевого отверстия машины выползала лента с пробитыми отверстиями.
Он подвинул себе винтовой стул, одним движением руки вывернул сиденье повыше и сел перед упрямой машиной. Вторая профессия, без которой биологу не обойтись…
Часы отщелкивали время. Шла ночь. И до самого утра не гасли окна в лаборатории, где делалась большая наука.
За час до рассвета Карел и Полина возвращались к себе домой.
Возбуждение долгого, тяжелого и напряженного труда уже прошло, усталость владела ими, хотелось только одного - ни о чем не думать, идти и молчать.
Полина шла, опустив голову. Временами она тяжело повисала на руке мужа. Она не выходила из лаборатории больше двух суток.