- Это выглядит правдоподобно. Я убежден, что с подобной трудностью ты не встретишься ни разу.
- Почему?
- Ну, скажи, пожалуйста, зачем омолаживать молодых? У них и без того впереди много лет жизни.
Он грустно улыбнулся и добавил:
- Разве какая-нибудь сумасбродная, преждевременно начавшая полнеть дама…
- Сумасбродным дамам вход в лабораторию навсегда закрыт, - Карел засмеялся. - Впрочем…
Он не договорил. Ласкар тоже не склонён был к шуткам.
- Решающий час приближается, - сказал физик спокойно, но с грустной неизбежностью в тоне.
- Опыт с Антоном Сарджи убедил меня, что ты легко перенесешь операцию.
Ласкар коротко глянул на него и тотчас перевел взгляд на окно. За стеклом зеленел чудесный мир, куда он вскоре должен войти обновленным, пли… Спросил:
- Когда я нужен тебе?
- Не позже шести часов утра.
- Приеду, раньше.
- К твоему приезду все будет готово.
- Где Полина?
- Возле Сарджи. Она проверяет способность его органов работать без помощи извне. Несколько затруднений возникло с почками старого мастера. Думаю, удастся наладить. Данц помогает ей.
Ласкар вздохнул:
- Если бы мне удалось сегодня как следует уснуть!
Вероятно, Ласкару Долли все-таки удалось выспаться.
Он приехал в лабораторию брата около пяти утра, энергично, без скидки на сердце, взошел по ступеням, сам разделся и сразу же сел за пульт электронной машины, тремя уступами из стекла и серого металла возвышающейся у стены главного зала. Включили ток, красным светом загорелись лампочки контуров, послышался низкий гул. Машина была на ходу, в рабочем состоянии.
Появился Карел, кивнул брату и сразу заторопился, бросился сам подключать к пустой еще «купели» десятки разноцветных проводов.
Привезли Антона Сарджи, покрытого простыней. Ласкар подошел, откинул простыню, внимательно посмотрел в лицо своего друга. Оно было как маска, старчески-озабоченное, по не мертвое, - лицо человека, уснувшего глубоким сном после тяжелейшей работы.
- Да, друг мой… - произнес физик и опустил простыню.
Беспомощное тело осторожно уложили в белую «купель», па запястьях, на груди, на висках и ногах Сарджи защелкнули манжеты и пояса, к ним примкнули провода от машины. Ласкар поочередно нажимал кнопки на пульте, экраны оповещали его, что жизнь бьется в этом с виду совсем неживом теле. Кардиограф начал вычерчивать кривую работы сердца, па других приборах стрелки отклонились от пуля и замерли,подрагивая.
Полина шепотом отдавала приказания. «Купель» закрыли стеклянной крышкой, над телом повисла длинная трубка с радиоактивным веществом.
Карел встал за спиной брата, посмотрел на часы. Полина сидела в ногах «купели», отгородившись от нее тяжелым металлическим фартуком. Без трех минут шесть. Она смотрела на Карела. Когда стрелки часов вытянулись в одну линию, Карел сделал знак. Полина нажала на педаль, и вода со льдом хлынула в «купель». Стрелки приборов дрогнули и, словно нехотя, очень медленно поползли назад к роковому нулю. Едва не коснувшись его, они остановились. Жизнь человека совсем замирала. Между ним и смертью сейчас стояли только эти трое - физик со строгим неприступным лицом перед пультом умной машины, сосредоточенный биолог с порозовевшими от возбуждения щеками и молодой врач, сидевшая в ногах Сарджи и непрерывно что-то делающая с приборами.
- Двадцать девять, - громко сказала Полина, отмечая температуру тела.
Карел кивнул. Он следил за пальцами брата.
- Новая трудность, - сказал Ласкар озабоченно, что-то увидев на одном из экранов.
Полина сейчас же посмотрела на свои приборы, потом на Сарджи за стеклом. Стекло запотело, сквозь него едва проглядывало лицо человека над водой.
- Кислород, - приказал Карел.-Еще, еще, еще…
- Двадцать восемь, - сказала Полина и вопросительно глянула на Карела.
- Еще, еще… - повторял он, не спуская взгляда с приборов.
- Можно начинать, - негромко сказал Ласкар.
Карел прошел в угол комнаты и повернул рукоятку выключателя. Порция излучения…
Через несколько минут он выключил мезонную трубку. В комнате долго стояла тишина. У Полины занемели пальцы рук, но она не сняла их с кнопок прибора.
- Кислород не убавляй, - сказал биолог жене.- Через десять минут можно переводить его на собственные легкие.
- Спускать воду, - приказал Карел, глянув на прибор, и тотчас в «купели» заворочался, заскрежетал лед, уплывая вместе с водой.
Прошел долгий-долгий час.
- Тридцать один, - послышался голос Полины, наблюдающей за температурой. И еще через какой-то срок: - тридцать два.