— А что поделаешь? — пожал плечами Харвей. — Охрана у барона неподкупная. Больше чем он все равно никто не заплатит. Им невыгодно предавать. Вот и вся хитрость.
Тедди уселся на место. Пожалуй, если действительно собираешься что-то предпринять для своего освобождения, не стоит заявлять об этом вслух и громогласно. Тем более при такой неподкупной страже.
— А тебя за что? — уже более спокойно обратился Тедди к соседу.
— А-а, мелочь. Кошелек стащил у одного ротозея, а он возьми и окажись посланником короля барону. Ну и… Того…
— А эти двое?
— Эти? Дагомейцы. Молчаливый они народ.
— Дагомея — это что, страна такая, да?
Харвей искоса взглянул на Тедди.
— Видать, ты и вправду издалека. Дагомея — это королевство на севере, наши соседи.
— Вы с ними воюете?
— Да нет, в общем-то. Так, мелкие стычки и все. Людям что, люди лучше бы торговали, чем дрались. Да вон, барон Рой и герцог Арней никак не поделят несколько деревушек и большую часть леса. Ну и король наш Рик с ихним тоже чего-то недолюбливают друг друга. Вот и вспарывают воины барона брюхо дагомейцам. И наоборот.
— А это королевство как называется?
— Наше что-ли? Данкартен. Король сейчас — Рик Барнегат.
Тедди впитывал информацию с ненасытностью новорожденного компьютера.
— А эта девушка в зале, кто она?
— Принцесса? — улыбнулся Харвей. — Это дочь короля Рика. Ее зовут Хирма. Наверное, единственная чистая душа среди всей этой столичной знати.
— А что она здесь делает?
Харвей пожал плечами:
— Не знаю. Приехала в гости к барону. Она любит путешествовать. Вообще это занятная особа. По-моему, на мечах с ней сравниться могут всего человек десять в королевстве, включая ее отца.
— Откуда ты знаешь?
Харвей скромно потупился:
— Я ее когда-то обучал фехтованию…
Тедди хитро прищурился:
— Интересно, себя ты относишь к этой десятке?
Харвей понимающе улыбнулся:
— Отношу.
— Можешь отнести и меня.
Харвей внимательно и пристально поглядел Тедди в глаза. Но смолчал. Теперь Тедди понял, почему так спокоен этот парень. У его скорее всего сложился план спасения и своими словами Тедди предложил себя в напарники. Глаза Харвея выразили согласие.
— Забавно, — ухмыльнулся Тедди, — учитель фехтования самой принцессы приговорен к повешению за кражу кошелька у королевского посла!
Харвей засмеялся — весело, от души. Тедди тоже. Они не очень напоминали приговоренных к смерти. Осужденные на смерть не хохочут у себя в камере. А они хохотали.
Тедди давно смекнул, что Харвей совсем не такой простачок, за которого себя выдает. Обширные знания и манера общаться выдавали в нем человека если не из высших кругов, то во всяком случае приближенного к ним. Надо же, учитель фехтования…
Пару часов спустя неизменно молчаливые охранники вытолкали их во двор, провели через ворота, через городские кварталы и доставили на площадь. Здесь уже успели соорудить виселицу, с которой словно коровьи хвосты свисали четыре петли, колючие даже на вид. Вокруг собралась изрядная толпа.
Тедди вели рядом с Харвеем, дагомейцев — в нескольких шагах позади. Харвей чуть слышно посоветовал:
— Потребуй, чтобы тебе развязали руки. Там, наверху…
Путы на ногах всем четверым разрезали еще в камере.
Их ввели на пахнущий свежеструганными досками помост. Толпа заволновалась и притихла. Следом на помост взобрался плешивый глашатай, развернул лист чего-то желтого, похожего на бумагу и гнусаво заорал:
— Именем короля! Эти негодяи обвиняются в шпионаже в пользу Дагомеи и герцога Арнея. Сейчас их повесят, дабы мирные горожане могли жить в спокойствии и довольстве…
Он еще минут пять загибал про мировую скорбь, повышение бдительности и только после этого, наконец, успокоился. Харвей все это время простоял с закрытыми глазами.
Потом их подтолкнули к петлям. Харвей выразительно взглянул на Тедди. Тот еле заметно кивнул и обратился к офицеру, который всем командовал:
— Господин офицер, может быть нам хотя бы перед смертью развяжут руки?
По-видимому эта просьба была законной — офицер сделал знак и ближайший охранник перерезал веревки, стягивающие запястья Тедди. Рядом тут же возник Харвей; скорбно улыбаясь, он протягивал руки охраннику. Офицер попытался что-то сказать, видимо Харвею они не хотели бы освобождать руки, знали с кем дело имеют, но охранник по инерции уже полоснул ножом по веревкам и было поздно. Тедди ждать не стал.
Два охранника полетели с помоста от простых ударов ногой. Офицера он успокоил «уткой», тычком в дыхательное горло. Стражники лезли на него толпой, но эти физически сильные люди не имели понятия о древних земных приемах рукопашного боя. Тедди в пилотской школе был одним из лучших по части восточных единоборств, он многое постиг и много умел, поскольку начал заниматься еще в детстве. Сейчас он просто расшвыривал нападавших резкими ударами рук и ног. Харвей слева от него уже вовсю размахивал мечом, сражаясь с тремя стражниками одновременно. Тедди заметил его краем глаза и услыхал предостерегающий крик:
— Тедди, беги, если можешь!
Харвей прыгнул с помоста в толпу и быстро побежал прочь. Толпа охотно расступалась перед ним — сразу стало понятно какого мнения горожане о дагомейских «шпионах». Трое стражников, фехтовавших с Харвеем, теперь валялись на свежеструганных досках, еще один стоял на коленях, держась руками за живот.
Пока Тедди это рассматривал, к помосту бегом приблизилась группа воинов с обнаженными мечами; двое еще раньше вскарабкались на него с этой же стороны и собирались напасть на Тедди. Он оглянулся и понял, что давно пора сматываться. Выхватив меч из ножен лежащего офицера, Тедди бросился прямо на охранников. Те ничего не успели сообразить: какая-то сила вышибла мечи у них из рук. По правде говоря, этой силой было мастерство Тедди — ниндзюцу, которому тоже обучали будущих пилотов, предполагало отменное владение мечом, но охранники решили, что это колдовство.
Тедди разогнался и перепрыгнул столпившихся у помоста воинов. Двойное сальто вперед заставило людей, теснящихся у внизу, пораженно вздохнуть. Такого они еще не видели. Благополучно приземлившись, Тедди бегом кинулся к ближайшему углу. Перед ним люди расступались так же охотно, а вот охранникам, пустившимся в погоню, судя по брани и угрозам, доносившимся сзади, приходилось буквально продираться сквозь толпу.