1965
* * *
Ты знаешь, дорогая,
Каждый вечер,
Пока еще не выпала роса,
Мне солнце опускается на плечи
И в путь зовет —
За дальние леса.
Я знаю,
Что за дальними лесами,
За синими морями, далеко
Есть женщины с нездешними глазами,
Но мне
С тобою рядом быть легко.
Известно мне,
Что за морями где-то
Есть в райских кущах чудо-города,
В них много блеска и чужого света,
Но я туда не рвался никогда.
Моя душа — в душе березы белой,
Ее заморским светом не согреть.
И память,
Что Россией заболела,
Не вытравить из сердца, не стереть.
Я болен этой памятью навеки.
А солнцу что!
Ему-то все равно —
Чьи океаны,
Чьи моря и реки...
Великое — оно на всех одно...
Что значу я
В сравнении с великим
Светилом всех народов и веков,
Когда мне дорог запах повилики,
И дым костра,
И тени от стогов,
Когда молчат покинуто березы,
Как будто слыша стуки топора.
В такие ночи вызревают грозы.
Ты спи, родная, спать давно пора...
А я не сплю,
А я бреду бессонно
По некогда исхоженной тропе
На грани тени и на грани солнца,
Принадлежа России
И тебе.
1965
* * *
Люсе
Как уголек сожженной спички,
Как дым ромашек на лугу,
Любовь становится привычной.
Но я привыкнуть не могу.
И как привыкнуть, я не знаю.
С годами
Любится сильней.
Ты для меня всегда — иная,
Но не привычней, а ясней.
Ясней глаза,
Что отражают
Небес весеннюю красу.
Ясней любовь,
Что отражает
Любую страшную грозу.
Ясней терпение,
С которым
Ты, бесшабашного, меня,
Зовешь в грядущие просторы
Тобой увиденного дня.
Люблю, как заново рождаюсь.
И в новорожденной тиши
Живу, изменой не касаясь
Твоей доверчивой души.
Как от добра добра не ищут,
Любви не ищут от любви.
Я тот же, только сердцем чище,
И жарче жар в моей крови.
Я словно к тайне причастился
Прошедших и грядущих дней.
Гляди! Я заново родился,
Как в первый день любви моей.
1966
ЛИСТОПАД
Осенние кустарники красны.
И желтизна берез
Дрожит над ними.
И я бреду
И повторяю имя
Той самой,
С кем расстался до весны.
Я не грущу,
Хотя грустят леса, —
Их тоже до весны покинут скоро
Тетеревов любовные раздоры,
Листы берез
И птичьи голоса.
Что сделаешь!
Листву не удержать,
И журавли не могут оставаться.
Им надо — ввысь,
Им надо — оторваться,
А лесу нужно молча провожать
И не грустить в рябиновом огне
И в пламени берез,
Что тихо гаснут...
Тогда зачем тревожиться напрасно,
Зачем грустить, когда не грустно мне?
Мне весело от мысли,
Что назад
Вернутся птицы
И листва вернется.
И не беда,
Что сердце грустно бьется,
Что на душе
Осенний листопад.
1966
В КРАЮ СКАЗОК
Я верю белизне берез,
Заре,
Малиновкой летящей,
Когда молчу,
Под скрип колес
Вплывая в утреннюю чащу.
И конь,
Уздечкою звеня,
Бредет, за ветки задевая...
И от росинок, как бывает,
Намокнул рыжий круп коня.
Гляжу,
Под жалобу колес
Дремотою объятый вроде,
Как солнце медленно
С берез
На землю грешную нисходит.
И вот уже
Сквозь синь росы,
Сквозь проглянувшее оконце
Возникли рыжие усы
Веселого, как бубен, солнца.
Оно касается меня
И словно делает счастливым.
И грива рыжего коня
Горит, как золотая грива.
Ударил дрозд.
Защелкал клест.
Забился, пламенея, дятел.
И смолк дремотный скрип колес,
И замер конь,
Как будто спятил.
Оторопелый, он молчит.
И, бессловесный, онемело
Копытом о землю стучит.
И снова трогает
Несмело.
И — наступает новый день
В краю,
Где сказки не забыты,
Где смотрят в окна деревень
Все те же грустные ракиты,
Где на печи,
Под потолком,
Гутарит кот, сощуря око,
С Иванушкою-дурачком,
Что ходит в дураках
До срока...
Я тоже там,
На печке,
Рос.
И сказкам тем же
Крепко верил,
Поверя белизне берез,
Что отворяет
Солнцу двери.
1966
* * *
Я нынче слишком одинок.
Мне слишком грустно
И обидно,
Что никого вокруг не видно
Из тех, кто бы в беде помог.
Наверно, сердце неспроста
Болит невысказанной болью
Перед извечною любовью,
Где бесконечна красота.
Я одинок...
А ты ушла
В свои заботы и тревоги.
Остановись на полдороге,
Вернись, забудь свои дела.
Приди, прошу тебя, приди!
Я расскажу, как это было,
Как сердце занялось в груди
И как потом оно остыло.
Приди в мерцающую стынь.
Я расскажу,
Как сердце бьется
В песках неназванных пустынь,
В глубинах брошенных колодцев.
Приди!
Уйми мою печаль,
Сними беду своей рукою.
Неужто же тебе не жаль
Меня, не знавшего покоя?..
Я сам не знаю,
Что со мной.
Уж больно сердце одиноко...
Остановись оно до срока —
Не знаю, кто тому виной.
Я просто буду молча спать,
Принадлежа корням и травам.
И одиночества отрава
Меня не сможет напугать.
Я буду вечен,
Как и та,
Которую искал годами,
Совсем забыв,
Что красота
Была, как пропасть, между нами.