Вопреки желанию он поехал туда, откуда бежал, чтобы разминуться с ментами, перестроился в крайний правый, надеясь спрятаться за машинами, но его заметили, полицейская машина сдала вправо, а Лексус выжал газ и едва не поставил мотоцикл на дыбы.
Сейчас полицейские развернутся, наплевав на двойную сплошную, и рванут за ним, связавшись по рации со своими и велев двигаться навстречу и перекрыть все съезды с дороги. Лексус помнил этот район: деваться тут и правда некуда, разве что в лес…
И тут его осенило. В этом лесу он гулял с Мицуко, своей предыдущей собакой, японской акитой, и нашел прекраснейшее место – огромную трубу, прошивающую насыпь дороги. С обеих сторон она заросла травой и корнями – летом обнаружить это убежище невозможно, туда даже мотоцикл влезет, вспомнить бы, где сворачивать…
Ага, вон знак «стоянка запрещена», за ней – покатый съезд с насыпи, там велосипедисты ездят через лес… Лексус снизил скорость, свернул с кольцевой, и его затрясло на ухабах. Дотянул до ближайших кустов, бросил байк, залег.
С воем промчалась полицейская машина. «И все-таки я вас сделал», – со злорадством подумал он и решил бросить байк – уж очень приметен мужик, катящий мотоцикл по бездорожью. Когда менты его найдут, подумают, что беглец через лес направился в соседний район. Жалко коня, но что поделаешь! Из бардачка он достал целлофановые пакеты с пистолетом и документами и с ужасом обнаружил, что не заметил, как порвал один – часть денег и паспорт гражданина Белоруссии выпал предположительно возле кустов сирени.
Лексус сжал кулаки. Подволакивая ногу, поковылял искать трубу, где можно хотя бы переночевать, пока менты не успокоятся.
Убежище находилось дальше, чем он рассчитывал – в нескольких сотнях метров от места, где он бросил мотоцикл, возле затянутого ряской озерца. Раздвинув стебли тростника, он шагнул в темноту, чихнул.
Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил на полу старый относительно чистый матрас, одеяло, колченогий стул и радиоприемник с антенной, перевязанной изолентой. На полу валялись бутылки и пакетики от раствора боярышника.
Лексус представил, как ночью сюда явится грязный и перекошенный хозяин жилища, и горько рассмеялся. Сел на матрас, сжал виски. Достал «ТТ», отстегнул магазин: всего три патрона, не сообразил взять больше, осел!
Задумался. Зачем больше, одного хватит. Раскрыл рот, собрался сунуть туда ствол, но передумал. Ты трус, Лексус, и всегда был трусом, но обаятельным и фартовым. Сегодня, похоже, ты исчерпал лимит везения, теперь думай, как жить дальше.
Если менты знают, где конспиративная квартира, значит, Серега все им выложил вплоть до времени, когда за одной партой сидели. Урод. Или не урод? Один знакомый рассказывал, как попал в УБОП по ложной наводке – еле вышел оттуда, ребра и пальцы два месяца срастались. Можно ли винить Серого? Разве он скупает артефакты, что приравнено к наркоторговле?
Разве он оставил дома товар, два ствола и все документы? Расслабился ты, Лексус, жирком заплыл, а зря! Занимаясь такими делами, нельзя расслабляться.
Если кого и стоит винить, так это полковника Синичкина, который ежемесячно получал две зарплаты сверху и клялся-божился, что никто Лексуса не тронет. Паштет говорил, что верить ментам – все равно что Мулатам. Поверил, тьфу!
А ведь только дурак не знаком с их порядками: все дилеры у них на карандаше и откупаются, но когда приходит распоряжение, берут за жабры того, кто первым попадется под руку или того, кто меньше платит…
Или все-таки не такой Синичкин дурак и не станет резать дойную корову? Не запаниковал ли Лексус? Может, не надо было бегать от ментов, правильнее было явиться с повинной…
Допустим, за арты откупиться можно, а вот за стволы и труп… Условным точно не отделаться. Пятерик впаяют как пить дать. По УДО выйду через три года в сорок восемь, а только жить начал, от пиявки избавился.
Затрещал тростник – Лексус отступил вглубь трубы, подняв пистолет.
Глава 5
Враг вовне
– Скажу, все скажу, только не убивай! – взмолился Койот, скосил глаза на Буряка, устремившего взор в потолок и раскинувшего руки, толстым животом он напоминал жабу, которая собирается взлететь.
Неужели Койот не понимает, что он уже труп, от него зависит только, будет его смерть быстрой или медленной?
– Я не сам. Я не хотел! Их заказали! Убить и забрать арты, там ценные были… На «харизму» был заказ… Его погоняло Лексус, настоящего имени не знаю, это он во всем виноват!
– Дилер?
– Ага.
– Адрес.
Койот закатил глаза, вспоминая, сказал.
– Только не помню, дом восемнадцать или двадцать восемь. У него там самый красивый дом, такой, с башнями, и ворота коричневые. А сам он лет сорока, глаза карие, волосы белые чуть ниже плеч. Были. Ща может постригся. Паштет с ним дела крутит, сейчас он и Микроб как раз у него должны быть. Все!