- Не болит! Зато у тебя, Звягинцев, такой острый язык, что ты им можешь бриться, резать и даже рубить. Не понимаю, что такой интеллигентный парень как Лёша находит в таких тупых чурбанах как ты и Киселев.
- Мы тоже многое в нём находим… - Сергей скорчил лицемерную физиономию защитника слабых. – Кстати, - решился он на приглашение, - мы все трое идём на свадьбу к Евтушенко.
- К кому?
- Ну, Евтушенко… Вадим… аспирант, знаешь, такой с ирокезом, женится на нашей Бузиникиной.
- Ах, да… Вспомнила… Хорошая парочка. Они, кажется, оба слегка не в себе... Хотя я близко не знакома… - Анжела закатила глаза под потолок, а Сергей с сожалением предположил, что ему, скорей всего, придётся идти одному.
- Вы все трое идёте? – вдруг спросила Анжела, и лицо её приняло ещё более хитрое выражение. – Вообще-то свадьба дело положительное…
Звягинцев понял, что надо ловить момент: добрые чувства, как он сумел узнать, не посещали Анжелу часто и в большом количестве:
- Конечно! Мы должны присутствовать! Ведь это - наша одногруппница.
Анжела, несмотря на своё кислое выражение лица, неожиданно согласилась. Однако к чувству радости Сергея, появившегося вслед за согласием девушки, примешивалось чувство какой-то озадаченности и непонятности, что придало образу Анжелы, свято хранимому в его сердце с первого дня учёбы, новый ореол мистичности и загадочности. То, что она была согласна - ему польстило, но смутное ощущение, что не он, а что-то другое стало причиной её согласия, с тех пор не давало ему покоя. В тот же вечер Сергей, по настоянию Киселёва, потратил все свои заработанные деньги на новый костюм, выбранный для него Дмитрием - одним из самых искушённых людей в таком тонком деле. А на деньги, заработанные Киселевым, было решено жить до наступления нового финансового кризиса, а затем уже выдумывать новые методы добычи наличности. В обшарпанном столе их комнаты лежало уведомление о переводе на кругленькую сумму, высланном бабушкой и матерью Киселёва, - и Дмитрий честно рассказал об этом другу - но он ни за что не хотел этими деньгами воспользоваться, чтобы не пасть в своих собственных глазах, и из-за особого расчётливого упрямства: пусть расскажут отцу, что он не нуждается.
- Если наши родители, как они красочно это описывают, могли самостоятельно жить и учиться в нашем возрасте, то неужели и мы не сможем? – Часто распространялся Дмитрий на эту тему перед Сергеем, который, правда, в душе считал отказ от лёгких денег сумасбродством, но уважал мнение и решительность лучшего друга и часто говорил Киселёву, что он – настоящий герой, наследник античности, с железной силой воли и гордыми помыслами, что только могучим титанам дано отказаться от перевода, присланного бабушкой.
Рано утром, в назначенный Вадиком день, который был субботой, Звягинцев, Киселев, Куницын и Петров собрались на автобусной остановке. Сергея и Дмитрия остальным товарищам пришлось ждать. У двух соней был будильник, имевший привычку останавливаться в самый неподходящий для этого момент. Когда же терпение Киселева лопнуло, он, от злости, ударил его об стену, и после этой нежной процедуры будильник шёл две недели без завода и показывал исключительно точное время, но как раз в тот день он окончательно остановился. Куницын и Петров рано утром были на факультативе и не зашли за товарищами. Когда Киселёва и Звягинцева, наконец, дождались, высказали им все эпитеты, скопившиеся за время ожидания, и сели в автобус, Славик, как самый юркий, занял одно из свободных мест и застолбил место рядом с собой. Но никто из товарищей, даже его лучший друг Петров, к недоумению Славика, не пожелал сесть с ним рядом. Дело было в том, что на летних каникулах Куницын не тратил времени даром и подцепил от одной милой особы злых лобковых животных, гордо об этом похваставшись почти перед каждым однокурсником. Правда, со временем он заметил, что на лекциях с ним рядом никто не хочет садиться. Место рядом с ним занял объёмистый мужчина, прижав Славика к краю сиденья. Но счастье Славика длилось не долго: на следующей остановке к месту, где он сидел, протиснулась, действуя в стиле бульдозера, маленькая старушенция. Бабушка несколько раз настойчивыми ударами колен и зонтика неоднозначно давала понять студенту, что она совсем не прочь сесть на его место, но Куницын оказался достоин упорства пенсионерки, и был твёрд в желании не уступать насиженного. Звягинцев и Киселёв стали давиться от смеха. Бабушка была побеждена и пала жертвой стойкости Куницына. Каждый человек в чём-то талантлив - Славик оказался чрезвычайно талантлив в упорстве ничего и никого не замечать, гордо уставившись в окно.