21
Футбольный матч и духовное возрождение Лёши.
Начало одного воскресного утра в комнате друзей ознаменовалось нежданным прибытием внушительной семейной делегации по душу Киселева. Обеспокоенная смутными уклончивыми ответами внука по телефону и доведённая до грани помешательства возвращением денежного перевода, бабушка Дмитрия заставила дочь и зятя немедленно посетить драгоценного внука. Отец Киселева, всю дорогу ехавший с кривой саркастической усмешкой, сразу же был сильно разочарован и удивлён: вместо того, чтобы застать сына беспробудно спящим в комнате общежития после ночного веселья, он не поверил своим глазам, увидев Дмитрия и его друга Сергея, сидящими за полуразрушенным письменным столом в их комнате и занятыми совместным переводом Вильяма Хёберга. И это в восемь то часов утра! Шокирующий вид Дмитрия депрессивно подействовал не только на отца, но и на бабушку и мать Киселёва. А чистые, выстиранные и поглаженные чей-то женской рукой вещи красноречиво говорили им о том, что с ребёнком происходит что-то неладное и мальчик, по всей вероятности, в большой, если не смертельной, опасности. Евфросиния Ивановна даже прослезилась по этому поводу, пристрастно ощупав внука, чтобы убедиться, что это всё тот же Димка-лентяй, а не его голограмма или робот-копия. Звягинцев поспешил сквозануть из комнаты, чтобы не мешать душераздирающей сцене единения бабушки и внука в лучших традициях древнегреческих драм, предусмотрительно выключив «мюде», на которой стояла большая эмалированная кастрюля с закипающей водой. Только к вечеру Киселеву удалось ненавязчиво, но с твёрдой решительностью выпроводить семейный клан, причём бабушка неоднократно порывалась остаться с внуком до конца его учёбы в институте и спать с ним на одной кровати. Финансирование «бесперспективного проекта» было опять восстановлено, как сказал Димин отец, «в прежнем объёме». Он покидал сына смущённым и сбитым столку. Он не мог не признать, что недооценил «умственной развращённости» сына, то есть его ума и трудолюбия, особенно когда заглянул в его новую зачётную книжку (старую пришлось заменить из-за её крайней ветхости и пропитанности неизвестными растворами) и увидел, что отметки сына стали явно лучше. «Отеческая терапия, всё же, пошла на пользу недотёпе», - подумал Димин отец, похвалив себя за своевременно принятые строгие меры. Он пока не догадывался, кто являлся настоящим вдохновителем подвигов сына.