В самом пылу разговора опять вошел президент и с любопытством стал прислушиваться к нему. Через несколько минут он кивнул племяннику, отвел его к окну и спросил:
— Кто это?
— Мой товарищ по университету и лучший мой друг, проживающий теперь в соседстве с нами… бедный шляхтич…
— Бедность я предвидел. В самом деле, он довольно оригинален… Зачем же он приехал?
— Я сам пригласил его. С давних пор, живя близ Карлина в собственном имении, вследствие какой-то необъяснимой дикости, он не хотел заглянуть сюда.
— Человек рассудительный.
— Нечаянно встретившись на дороге, я зазвал его к себе.
— А, зазвал? Для чего же?
— Милый дядюшка, в моих летах дружба составляет необходимую потребность сердца.
— Так он шляхтич? — спросил президент в задумчивости.
— Да, шляхтич, — отвечал Юлиан с улыбкой, — и, могу сказать, хороший шляхтич.
Президент покачал головою.
— Допуская его к короткости с собою, обсуди хорошенько, милый Юлиан, хорошо ли ты делаешь?..
— Но, милый дядюшка, я знаю его, я люблю его…
Президент молчал.
— Он необходим для меня, — прибавил Карлинский, — у меня нет человека, с кем я мог бы поговорить со всею откровенностью…
— А я? — с чувством подхватил президент.
— Дорогой дядюшка! В некоторых отношениях мы едва ли поймем друг друга… Наши лета так различны.
— Правда, молодому нужно молодого… Но эта мелкая шляхта… — говорил президент с расстановками, — у тебя есть сестра… Поля, в свою очередь, тоже горячий уголь.
Юлиан хорошо понял этот намек, но не отвечал ни слова.
— Повторяю, надобно серьезнее подумать о том, следует ли заключать тесную дружбу.
— Но вы сами полюбите его, милый дядюшка, когда узнаете короче, — отвечал Юлиан, — я уверен в этом.
Потом оба они присоединились к обществу. Алексей уже был, как говорится, на своем месте и, потеряв робость, делавшую его смешным, наконец стал помаленьку обнаруживать гордость и независимость, столь необходимую бедным в присутствии богатых.
Чрезвычайно вежливый и почтительный ко всем гость давал, впрочем, понять, что не позволит унизить себя и сознает свое человеческое достоинство. Такой тон не слишком понравился президенту, но он смягчился искренним признанием Алексея в бедности, так как последний не только не скрывал этого недостатка, но еще почти хвалился им. Анна, привыкнув всегда быть в обществе равных себе или только представлявшихся равными, была изумлена этой совершенно новой для себя фигурой. Поля, по собственному положению, питала к Алексею симпатию, видя в нем как бы брата по сиротству и бедности.
Таким образом прошло время до сумерек, и Алексей, не заметив, как пролетели часы, почти испугался наступавшей ночи и проворно встал с места, чтобы ехать домой. Это было в субботу.
— Ради Бога! — шепнул Юлиан, взяв его под руку. — Мы не имели ни одной минуты времени поговорить наедине, не уезжай, ведь крайности не предвидится, завтра праздник, ты должен ночевать у меня.
— Не могу, — возразил Алексей, — что подумает об этом моя маменька?
— Мы известим ее.
— Она будет беспокоиться, чтоб вы не увлекли меня своею вежливостью…
— Я не пущу тебя. Не правда ли, дядюшка? — прибавил Юлиан, обратясь к президенту. — Мы задержим пана Дробйцкого?
— По старосветскому обыкновению прикажи у его повозки снять колеса.
— Едва ли это остановит меня, — сказал Дробицкий, — я и без седла сяду на лошадь или даже пешком могу уйти в Жербы.
— Но ты должен подарить мне день или два, от этого я не отстану, — продолжал Карлинский. — Сегодня суббота, значит, воскресенье день свободный, в понедельник и вторник тоже праздники, следовательно, работы не будет. Так раньше вторника я не пущу тебя в Жербы…
— Нехорошо заставлять так много просить себя! — с улыбкрй отозвалась Поля. — Ужели вам здесь так неприятно, что даже двух дней не хотите прожить с нами?
— И я соединяю свои просьбы с требованиями Юлиана, — прибавила Анна, — он так скучал, так ждал вас… принесите ему эту жертву.
— С моей стороны тут не будет жертвы, — смело и с охотой отвечал Алексей. — Но я буду вам в тягость…
Молчавший до сих пор президент наконец сказал покровительственным тоном:
— Пане Дробицкий, не заставляйте просить себя! Привязанность Юлиана приносит вам честь, поблагодарите его за это хоть маленькой жертвой… и останьтесь. И я в этом случае буду иметь пользу, потому что ближе узнаю друга моего племянника.