Вчера ночью сторож еще одной стройки, обходя территорию, нашел еще один труп.
— Егор, звонили сверху, отец Семеновой не последний человек в городе — один из самых крупных застройщиков. Кстати, эти стройплощадки тоже его. Обещали самую широкую поддержку, — вставил Олег Панин.
Беркутов поморщился. Работать под давлением не любит никто. А ежедневные звонки начальства теперь обеспечены.
— Олег, возьми на себя сторожей и припозднившихся рабочих. Что видели, во сколько ушли. Палыч, договорись на встречу с Семеновым. Аккуратно расспроси, где набирает рабочую силу, много ли гастарбайтеров, где они ночуют и откуда приехали. Думаю, молчать он не будет. А девушки — все студентки?
— Да. То есть только что поступили.
— А куда? Вуз один?
— Нет. Две — в госуниверситет, а одна, как раз Катя Семенова, в Плановую академию.
— Кроме того, что студентки, что у них еще было общего?
— Красивые. Простой славянской красотой. Фигуры и рост примерно одинаковые. Одеваются… одевались со вкусом. Все в тон. Макияж, по словам родителей, в меру. У всех трех женихи. Парень Кати, точнее муж, они год прожили вместе, рассказал, что Катя в последнее время просила ее не встречать с работы. Он купил ей шокер и был за нее спокоен.
— Какие ранние теперь… девушки! Погоди! С какой… работы?
— Она работала промоутером. В переходе метро.
При словах «метро» и «промоутер» Беркутов насторожился.
— А зачем ей это нужно-то было? Я имею в виду работать при таком папе?
— Независимая очень. Самостоятельная. Там мамаша была против. Но сам Семенов горд за дочь.
— А остальные где работали?
— Одна рекламировала плавленый сыр в супермаркете, другая — косметику в торговом центре. Девочки из обычных семей среднего достатка.
— Получается, внешнее сходство имело для преступника решающее значение. Только непонятно, от чего у этого любителя молоденьких девочек крышу снесло — от фирменных платьиц или от этой вот красоты?
— Поймаем — спросим.
— Нет… если поймем его, тогда и поймаем.
Беркутов подумал о Марине. «Стоп. Она тоже стояла за прилавком в фирменном фартучке. Это раз. Что она там говорила про учебу? Студентка, только что поступила. Два. И красавица редкостная. Так, у меня паранойя. Или все-таки нет?» — Егор понял, что следующим этапом его размышлений станет картинка с обугленным телом, и неожиданно для себя испугался.
— Егор, что с тобой? — Палыч озабоченно потянулся к графину с водой.
— Все нормально. Я что задержался-то… Знаете про взрыв в переходе метро?
— Кто ж не знает. Отдел Королева дело ведет. Только думаю, городская прокуратура его заберет. Приезжали на место.
— Да? Зайду к нему. Я был там. Видел того, кто устроил шоу. Есть еще девушка, которая на него смотрела дольше, чем я, — парень околачивался у магазинчика, а она рядом что-то там рекламировала. Кажется, каши быстрые или еще что-то в пакетиках. Она сейчас в больнице.
— А ты в метро чего полез?! Или опять твоя «лошадка» взбрыкнула?
— Вообще не завелась. Как проклял кто. Только из сервиса забрал, мужики с ней два дня бились, вроде поехала, а сегодня опять встала.
— Продай ты ее к лешему. Тебе проблем мало в жизни?
— А ездить как?
— На метро… — Палыч выводил машину из гаража только для поездки на дачный участок.
— Спасибо, поездил. Кстати, где Молчанов?
— Дома, с температурой.
— Грипп?
— Какой грипп летом, начальник? Язва прихватила.
— А машина у него на ходу?
— Конечно. Он, в отличие от тебя, металлолом не покупает.
— Кончайте меня гнобить этой покупкой. Сами хороши. Чайничек-то в контору кто прикупил? Вот-вот.
Электрический чайник с подсветкой и «быстрым» подогревом воды приобрел Палыч, польстившись на рекламу телемагазина. Подсветка сдохла сразу, а чайник, вскипятив воду, плевался кипятком еще с минуту. Подойти к этому агрегату в такой момент никто не рисковал. Успокоившийся монстр, вместо того чтобы аккуратно выдать порцию воды, проливал ее мимо чашки. Заведующий хозчастью прокуратуры Курочкин, проводя плановую инвентаризацию, пригрозил вычетами из зарплаты того, кто испортил вверенный ему инвентарь — тумбочка, на которой стоял чайник, промокла от обильного полива кипятком и рассохлась. Но больше всего Курочкина взбесил тот факт, что инвентарный номер, написанный «химическим» карандашом еще во времена Брежнева, был смыт и превратился в нераспознаваемое пятно чернильного цвета. И тумбочка автоматически становилась как бы ничьей. Такого разбазаривания государственного имущества Курочкин допустить не мог, но и что делать, не знал. Поэтому всячески поносил владельцев этого чуда современной техники. «Беркутовские» только посмеивались и разводили руками, мол, все претензии — изготовителю. Судитесь с ним в установленном законом порядке.