— Как же тяжело было добираться. — Тихо произнесла она.
Мне стало так хорошо и тепло. Я закрыла глаза, именно в эту минуту силы решили покинуть меня.
Двое суток спустя. Амиля.
Мне вливали в рот горький отвар. Я открыла глаза и увидела цвета, получается, что я в человеческом обличии. Немолодая женщина поила меня отваром. Когда я открыла глаза, она убрала от моего рта кружку, поставив её на низенький столик, осторожно приподняла меня и посадила на кровати, подложив под спину подушки.
— Это укрепляющий отвар. — Прошептала я.
Было трудно и непривычно разговаривать. Горло и язык отвыкли от человеческой речи за долгое время путешествия.
— Ты знаешь травы? — Спросила женщина.
— Я умею варить отвары, мази, крема и мыло. — Ответила я.
Голос у меня был хриплым и тихим, но я была рада, что могу говорить и видеть цвета. Я стала человеком.
— Я не почувствовала, как обернулась в человека. — Сказала я.
— В нашем мире магия другая, здесь оборотни с 12 лет начинают оборачиваться, а тебе уже исполнилось 12 лет. — Сказала оборотниха. — Я, как только тебе отвар для поднятия сил влила, ты сразу стала оборачиваться. Маленькая ты и очень худенькая, сколько же ты голодала, пока до прохода в наш мир добралась.
— Точно не знаю, я последние два месяца впроголодь жила, в предгорьях и горах дичи мало, да и бегать я быстро не могла. Не приспособлены волчьи лапы для передвижения в горах, каждый день в кровь стирала. — Ответила я.
— Меня зовут Адель, я в этой крепости травница. — Представилась женщина. — Восстановишь силы и будешь помогать мне. Давно помощница нужна, стара я стала, а передать свои знания некому. Только тебе ещё учиться нужно, ты, наверное, ещё и обучение не закончила.
— Мне тринадцать лет исполнилась несколько месяцев назад и обучение, я не закончила. Писать и читать умею, немного знаю счет, а более ничего. — Сказала я. — Мне пришлось из приюта бежать, настоятельница Вевея умерла, я похоронила её и к горам пошла.
— Вевея умерла… — Прошептала Адель. — Я помолюсь богине за её душу. Я её в этот мир звала, а она не захотела, осталась там, ей сирот поднимать нужно было, жалкое ей было детей брошенных, добрая она. Не могла она сирот бросить на верную смерть. Мы с ней тоже сиротами остались, когда альфы наших родителей убили. Умирая, мама нам про этот мир и рассказала, и рисунок отдала. Я ушла, а Вевея осталась. Сколько же горя она пережила в вашем мире, думаю, что не мало.
— Вы сестры? — Спросила я. — Вы не похожи. А про жизнь свою, нам настоятельница не рассказывала.
— Я похожа на отца, а Вевея была похожа на маму. — Ответила Адель. — Она старше меня на 10 лет. Нечего ей было рассказывать, ничего хорошего она не видела. Её замуж за альфу отдали, он пять лет над ней издевался, а потом избил её и бросил умирать. Не родила она ему никого, вот он и выкинул её как порченную, а она тайком отвары пила, чтобы не забеременеть. Я тогда нашла её, на ноги поставила и предложила со мной уходить, но она отказалась, сказала, что сирот много осталось, заботиться о них некому. Мы тогда поссорились, и я ушла, больше не виделись, обратно в тот мир вернуться нельзя, да и желающих ещё не было.
— Значит все-таки можно уйти обратно? — Поинтересовалась я.
— Можно, нужно доплыть до середины реки, что огибает нашу крепость и нырнуть, в той же пещере и окажешься. — Ответила Адель.
— Тогда точно нельзя. — Подытожила я. — В пещеру проход очень узкий, я еле пролезла и то все бока и живот ободрала, а кто будет покрупнее меня, тому не пройти. Может там другой выход есть? Не знаю, мне не до поисков было, я боялась от голода и бессилия уснуть и не проснуться и поэтому сразу в озеро прыгнула.
— Там только один вход, он же выход. — Ответила Адель. — Раньше он был больше, я крупнее тебя была и в проход прошла свободно. А я думала перед смертью на могилы родителей и сестры сходить, и умереть я хотела там, где все мои родные умерли.
— Вам рано ещё о смерти думать. — Тихо сказала я. — Настоятельница умерла не от старости, а потому что сама так захотела. Мы из приюта все ушли, и она могла бы уйти, но захотела умереть там в приюте. Она многим помогла, вот только пятерых сестер, от насилия не смогла уберечь. Так её вины в этом нет, это случилось бы рано или поздно, не эта стая, так другая пришла бы, и было бы тоже — самое, а уйти раньше мы не могли, маленькие были, не дошли бы мы до безопасных мест, да и есть ли такие места в нашем мире.