Я был на самом дне, и нищета стучалась в дверь моей хижины, я принял предложение, чтобы выжить. Так сын брамина стал презренным тугом. Чем я занимался потом, для вас не так уж важно; но теперь я ненавижу этих людей, которые вынудили меня убивать, чтобы умилостивить свою богиню кровью невинных жертв. Я знаю, что вы принесли войну в их логова: примите меня к себе! Сирдар предоставляет в ваше распоряжение свою силу и свою храбрость.
– Откуда ты знаешь, что мы едем на Раймангал? – спросил Тремаль-Найк.
– Мне сказал шкипер.
– Кем он был?
– Командиром одного из двух парусников, которые напали на ваше судно.
– Он следовал за нами?
– Да, вместе с тугами, которые составляли его экипаж, и я был в их числе. Мы следили за каждым вашим шагом, мы следовали за вами через джунгли, мы наблюдали, спрятавшись в зарослях, за вашими охотами, мы похитили баядеру из опасения, что она выдаст убежище тугов…
– Сураму! – воскликнул Янес.
– Да, эту девушку зовут так, – сказал Сирдар. – Это дочь одного из горских вождей в Ассаме.
– А где она сейчас?
– На Раймангале, конечно, – ответил юноша. – Мы боялись, что она приведет вас в тайные подземелья острова.
– Продолжай, – сказал Сандокан.
– Мы устроили засаду, чтобы убить вашего второго слона. Мы составили план, как уничтожить вас, прежде чем вы ступите на Раймангал.
– А пинасса? – спросил Тремаль-Найк.
– Ее нам послал Суйод-хан, предупрежденный о ваших намерениях. Мы узнали, что вы укрылись в башне Баррекпорре, решили предложить вам свои услуги, даже без ваших сигналов.
– Какая организация у этих бандитов! – воскликнул Янес.
– У них действительно есть тайная полиция, чтобы расстраивать все намерения правительства Бенгалии, направленные против них, – сказал Сирдар. – Они боятся неожиданного удара со стороны властей Калькутты, поэтому джунгли и Сундарбан напичканы шпионами тугов. Если какой-нибудь подозрительный отряд направляется туда, рамсинга сигнализирует об этом, и громкие звуки этих труб распространяются одна от другой до самого берега Мангала. Как видите, захватить их врасплох невозможно.
– Значит, ворваться на их остров нельзя?
– Можно, но только действуя с величайшей осторожностью.
– Ты знаешь эти подземелья?
– Я провел там несколько месяцев.
– Когда ты их покинул?
– Четыре недели назад.
– Значит, ты видел мою дочь! – вскричал Тремаль-Найк с волнением, которое невозможно описать.
– Да, я ее видел однажды вечером в пагоде, когда ее учили наливать в жертвенную чашу кровь бедного моланга, задушенного за несколько часов до того.
– Негодяи! – завопил Тремаль-Найк. – То же самое они заставляли делать и ее мать, когда она была Девой пагоды. О, мерзавцы! О, исчадия ада!..
Рыдания вырвались из его груди.
– Успокойся, – произнес Сандокан мягко. – Мы вырвем ее у них. Зачем же мы приехали из далекого Момпрачема? Пусть даже кто-то из нас умрет здесь, но мы добьемся своего.
Он взял у Янеса кинжал и разрезал веревки пленника.
– Мы сохраняем тебе жизнь и возвращаем свободу, чтобы ты отвел нас на Раймангал и показал дорогу в таинственные подземелья.
– Моя ненависть к этим убийцам равняется вашей, и Сирдар сдержит обещание. Пусть Йама, бог смерти и ада, осудит меня на вечные муки, если я изменю данному слову. Я отвергаю и проклинаю Кали, чтобы снова стать брамином.
– К рулю, Янес! – закричал Сандокан. – Поднимается ветер, и «Марианна», наверное, недалеко. Натягивайте шкоты! Мы помчимся, как стрела.
Свежий бриз начинал задувать сильнее, наполняя паруса маленького суденышка и разгоняя туман, образовавшийся от обильных испарений.
Сандокан взял курс на юг, где открывалась широкая протока, тот самый канал Райматла, в котором парусник поджидал их.
Пинасса, которая оказалась ходким судном, прекрасно двигалась и повиновалась рулю. Меньше чем за час они добрались до северной оконечности острова, который простирался к востоку, и поплыли вдоль берега, держась, однако, на почтительном расстоянии, чтобы не подвергнуться нападению с него.
– Глядите в оба, – приказал Сандокан, который сменил Янеса у руля. – Если Самбильонг и Каммамури выполнили мои приказания, они разобрали мачты и спрятали судно так, что мы его можем и не заметить.
– Сигнализируем им ружейным выстрелом, – предложил Тремаль-Найк. – Я нашел один из наших карабинов.
– Тот самый, из которого в нас стреляли?
– Должно быть, тот самый, Сандокан.
– Да, – подтвердил Сирдар, который сидел на кормовой скамейке. – Остальные шкипер велел бросить в лагуну.
– Старый дурак, – сказал Янес. – Он мог использовать их против нас.
– Они были не заряжены, господин, а у нас на борту не было ни пороха, ни пуль, – ответил молодой человек.
– Правда! – сказал Сандокан. – Другие мы разрядили на башне, чтобы привлечь внимание пинассы. Это было настоящее счастье, иначе нас расстреляли бы в упор.
– Шкипер так и собирался сделать, – ответил Сирдар. – Они забрали у вас оружие с этой целью.
– Капитан Сандокан, – окликнул в этот момент де Люссак, который залез на мачту, чтобы лучше охватить горизонт, – я вижу черную точку, бороздящую канал.
Тигр Малайзии оставил руль Сирдару и направился на нос в сопровождении Янеса.
– На юге, господин де Люссак?
– Да, капитан, и, кажется, она направляется к Райматла.
Сандокан, который имел необыкновенно острое зрение, посмотрел в указанном направлении и действительно заметил, но не точку, а тонкую черную черточку, которая пересекала протоку на расстоянии семи-восьми миль.
– Это шлюпка, – определил он.
– Это может быть только шлюпка с «Марианны», – добавил Тремаль-Найк.
– Она направляется к острову, – сказал Янес, у которого глаза были не менее зоркие. – Возможно, наше судно укрывается там.
– Право руля! – скомандовал Сандокан. – Держи к берегу.
Пинасса, которую быстро гнал свежий ветер, повернула к Райматла, в то время как шлюпка исчезла за изгибами берега.
Три четверти часа спустя маленькое судно достигло небольшой бухточки, которая вдавалась в остров на несколько сот метров, загроможденная тут и там крошечными островками, поросшими высоченным бамбуком и манграми.
Сандокан, который снова взял руль, ловко ввел пинассу в эту бухточку, в то время как Тремаль-Найк и Сирдар мерили дно, опасаясь мели.
– Стрельни-ка из карабина, – сказал Сандокан Янесу.
Португалец уже взвел курок, когда неожиданно шлюпка с двенадцатью людьми, вооруженными до зубов, вышла из бокового канальчика и быстро направилась к пинассе.
– Наша шлюпка! – закричал Янес. – Эй, друзья, не стреляйте!
Эта команда поспела вовремя, поскольку экипаж шлюпки бросил весла и взялся за оружие, собираясь осыпать маленькое суденышко градом пуль.
В ответ раздался радостный крик:
– Господин Янес!
Это кричал Каммамури, верный слуга Тремаль-Найка, который принял на себя командование экспедицией.
– Подходите, давайте сюда! – закричал португалец, в то время как малайцы и даяки приветствовали своих капитанов восторженным воплем.
В несколько ударов весел шлюпка пристала к бакборту пинассы в тот момент как де Люссак и Сирдар бросили маленький носовой якорь. Каммамури одним прыжком перелетел через борт и оказался на палубе.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Мы уже начали бояться, что с вами случилось какое-то несчастье. Ах! Какая красивая пинасса!
– Какие новости, мой храбрый Каммамури? – нетерпеливо спросил Тремаль-Найк.
– Мало хорошего, хозяин, – ответил тот.
– Значит, что-то случилось за время нашего отсутствия?
– Манти сбежал.
– Манти! – воскликнули в один голос Сандокан и Тремаль-Найк с горестным удивлением.
– Да, хозяин. Он исчез три дня назад.
– Значит, вы его не стерегли? – закричал Тигр Малайзии.
– Стерегли крепко, господин Сандокан, даю вам слово. Два матроса все время находились в его каюте, чтобы он не сбежал.