Еще один танк попытался взобраться на берег и тоже был подбит. Три машины повернули в обход, а пять оставшихся на том берегу открыли с места огонь по окопам. Наспех сооруженные, полуразрушенные бомбежкой, они были слабой защитой от снарядов, которые перепахивали землю, подобно гигантскому плугу. Казалось немыслимым устоять под таким страшным огнем. Еще несколько минут — и танки форсируют водный рубеж, не встретив сопротивления.
Очевидно, на это фашисты и рассчитывали. Но они ошиблись. Несколько бойцов и два железнодорожника (одного из них Аносов узнал) под огнем спустились к воде, вброд начали перебираться на противоположный берег. Один не дошел, его накрыло разрывом снаряда, еще один был убит, едва ступил на берег. Зато остальные в упор забросали танки связками гранат и бутылками с горючей смесью.
Никто из них не вернулся живым. Но три танка пылали, озаряя дымно-багровым заревом место неравного поединка. Две вражеские машины повернули вспять.
Оставалось еще три танка, стремившихся выйти в тыл обороняемому рубежу. Они вырвались из степи, справа, как раз с той стороны, где пролегал овраг, и на полном газу мчались теперь к линии окопов, поливая их огнем из всех пушек и пулеметов.
Защитников рубежа оставалось мало: часть убита, многие ранены. Из противотанковых пушек уцелела одна, но и у той прислуга перебита. Опасность казалась неотвратимой.
В эту минуту комиссар, до сих пор сохранявший полное спокойствие, крикнул что-то стоявшему рядом с ним лейтенанту и ползком добрался до умолкшей пушки. Танки были уже близко. Сквозь тучи поднятой ими пыли, освещаемые вспышками выстрелов, они походили на чудовищ, которые вот-вот испепелят, превратят в прах человека. Но нет! Маленькая противотанковая пушчонка ожила. Первый же снаряд сбил гусеницу у одного танка, второй пробил броню у следующей машины. Она с ходу раздавила пушку и принялась утюжить окопы, пока не подорвалась на связке гранат. Последний танк, не вступая в бой, пострелял издали и ушел в степь.
Атака была отбита.
Еще горели на том берегу три вражеские машины, еще чадили два танка на этом берегу. Мертвый комиссар лежал возле расплющенной пушки на черной, обугленной земле, которую он защищал до последнего вздоха и не отдал врагу.
Так закончился бой.
Аносову казалось, что он длился очень долго, а на самом деле прошло всего полчаса. В небе еще светила вечерняя заря, и степь была видна до самого горизонта.
Та же заря светила над городом. Два мальчика стояли на крыше дома, занимая свой наблюдательный пост. Они смотрели в сторону степи, откуда едва слышно доносились звуки выстрелов, и пытались угадать, что там происходит. Они знали, что сегодня на Казанке рыли окопы и что туда ушел отряд самообороны. Если бы они могли быть там!
Стрельба затихла, потом возникла в другом месте, правее. Вдруг тройка «мессеров» с ревом пронеслась над городом. Сильный взрыв потряс дом. Костя упал, больно ушиб скулу. За деревьями бульвара поднялся черно-желтый дым.
— В кино угодил! — крикнул Слава.
— Гляди! Гляди! — Костя уже поднялся на ноги и показал на небо.
Там опять кружили немецкие самолеты, и прямо на них стремительно шел наш истребитель. «Мессеры» уклонялись от боя, норовя зайти «ястребку» в тыл, оттеснить в море. А он снова и снова кидался в атаку, молниеносно меняя направление, успешно отбиваясь от наседающего с трех сторон противника. Отчетливо слышались короткие пулеметные очереди. Еще один заход, еще и еще…
— Попал! — торжествующе закричал Слава. У него зрение было острее, чем у Кости.
— Кто? В кого?
— Попал! Срезал! — не слушая товарища, повторял в полном восторге Слава.
И точно: один из «мессеров» задымил, качнулся, перевернулся и, штопором сверля воздух, рухнул в море. Остальные два повернули назад. Но не тут-то было! «Ястребок» погнался за ними, продолжая вести огонь.
— Назад! Назад! — кричали ребята и отчаянно махали руками, словно надеялись, что летчик увидит или услышит их. Сами они хорошо видели, как в тыл ему выскочила из-за облаков новая тройка «мессеров», находившаяся, очевидно, в засаде.
Теперь и первые два повернули. Впятером они набросились на советский истребитель. Пятеро на одного! Ребята были уверены, что он уйдет. Но нет, «ястребок» не уходил. Он искусно уклонялся от пулеметного огня, забираясь по спирали все выше, и с вышины сызнова ринулся на врагов.
— Один против пятерых! Понимаешь? Ты понимаешь? — в возбуждении спрашивал Костя, не сводя глаз с неба. — Вот это да… Это герой!