Мальчики остановились. Они видели, как Галаган расправил и вытряхнул большой мешок, открыл дверь. Костя и Слава быстро переглянулись. Спустя некоторое время Галаган вышел из дома, сгибаясь под тяжестью плотно набитого мешка.
— Вот жулик! — возмущенно прошептал Слава. — Настоящий разбойник?
— Постой, мы его поймаем, — ответил Костя. — Смотри, он еще индюка хочет прикарманить.
И правда, Галаган, увидев жирного индюка, с важностью выступающего по двору, опустил мешок на землю, широко раскинул красные волосатые руки и пошел на индюка. Но тот был не дурак. Заметив опасность, он со всех ног кинулся прочь.
Мальчики не могли удержаться от смеха, глядя на то, как толстый Галаган неуклюже гоняется и не умеет поймать такого же толстого и чем-то похожего на него индюка. Устав гоняться за птицей, Галаган выругался, взвалил мешок на плечи и пошел со двора.
Костя выскочил из-за ворот, схватил крупный голыш, изо всех сил запустил в широкополый бриль Галагана. Пока тот, ругаясь, нагибался за слетевшей с головы шляпой и грозил ребятам кулаком, они уже были далеко.
Они хотели сообщить в милицию о проделках Галагана, но не успели. Дорогу им преградил грузовик. Из кабины шофера высунулась тетя Даша и замахала Косте рукой:
— Куда ты девался? Полезай скорее наверх. Вы оба…
Мальчики не заставили себя просить, мигом взобрались в кузов машины. Она была доверху нагружена детскими кроватками, тюфячками, стульчиками и прочей утварью детского сада. Косте и Славе пришлось держаться обеими руками, чтобы не свалиться с этой горы. Машина, тяжело кряхтя и ухая, словно пугаясь, спускалась по крутому склону к пристани.
На пристани ребята помогли выгрузить вещи и остались караулить, а тетя Даша уехала за остальным имуществом. Она успела сказать, что пароход ожидается часа через два.
— Вот видишь! — заявил Слава, к которому вернулось хорошее настроение, и побежал домой помогать матери.
На пристани становилось тесно, шумно. Наряд милиции с трудом сдерживал толпу.
— Порядок, граждане! — раздавался сильный раскатистый голос начальника милиции Теляковского. Он предупреждал, что пароход небольшой и возьмет только стариков, больных и женщин с детьми.
Теляковского все знали. Это был самый высокий человек в городе. Его гимнастерку перекрещивали ремни, кавалерийские рейтузы заправлены в щеголеватые сапоги, усы лихо подкручены, Что придавало ему воинственный вид.
— Порядок! — гремел Теляковский на всю пристань. — Вам говорят! — остановил он небритого гражданина, норовившего пролезть к причалу и не дававшего пройти матери Славы, которая несла на руках маленькую Лилечку. Следом Слава тащил чемоданы.
Костя подхватил один чемодан.
В эту минуту он увидел Семенцова. В одной его руке была винтовка, другой он поддерживал фуражку, непрочно сидевшую на забинтованной голове, и энергично проталкивался к Теляковскому.
Старшина Семенцов, раненный в первый день войны, попал в городскую больницу. Сильная боль и слабость, вызванная потерей крови, вынуждали его лежать. Но ни на минуту не оставляла его мысль о том, что он должен вернуться на свой тральщик в Севастополь. Как только Семенцов почувствовал себя немного лучше, он, не слушая врача, оделся и ушел в военкомат. Там его ждали неутешительные известия: железная дорога перерезана противником, а морем вернуться в Севастополь пока нет возможности. Все военнообязанные поступают в распоряжение местного комитета обороны. Вот как случилось, что Семенцов очутился здесь.
— Приказано явиться в ваше распоряжение, — доложил он начальнику милиции. — А вас требуют… — Семенцов добавил что-то, но так тихо, что Костя, вертевшийся возле него, не расслышал. Он только заметил, как сумрачно блеснули желтые глаза Семенцова.
Теляковский подумал.
— Что ж, раз требуют, принимай команду! — Он молодцевато расправил плечи. — Действуй, старшина! — и ушел.
С помощью милиционеров и пристанского сторожа Михайлюка, передвигавшегося на костылях, Семенцов пропускал к причалу только женщин с детьми и стариков, остальных решительно оттеснял, предлагая им либо ждать баржи, либо уходить степью.
Когда привезли детей-сирот, находившихся на попечении детского сада, Семенцов быстро расчистил дорогу, устроил малышей возле женщин с детьми, ожидающих парохода.
Костя и Слава помогали тете Даше, доставившей детей, и Костя, желая обратить на себя внимание Семенцова, строго покрикивал: