На этом месте Латиса замолчала, заново переживая тот странный, ненастоящий вечер. Фальшивый, как улыбка Таиси.
— Дальше, — тихо сказал Шалье. Почти приказал, но Латису это никак не задело. Даже благодарность появилась за такое настойчивое желание все о ней узнать.
— Она меня шантажировала, — тоскливо продолжила Латиса. — У нее были доказательства моего, как она выразилась 'нечистоплотного прошлого'. Я, в компании двадцати гатирцев-пиратов, участвовала в грабежах и убийствах. Она показала отрывок съемки захвата, когда в кадр попала я. И фонограмму допроса. Достаточно отправить это все на работу и с ней можно будет распрощаться. Но… не это самое страшное. Сестра… Ее мне, естественно, не отдадут.
Латиса сжала попавшееся под руку одеяло.
— Чего она хотела?
— Она работала на… Дмитрия Которина. У всех богачей свои причуды. Этот собирал коллекцию записей своих любовных похождений с женщинами, во внешности которых видел что-то необычное. Он посчитал мою внешность оригинальной, 'ярко выраженный монголоидный тип со светлой кожей', как пояснил и был твердо намерен заполучить меня в коллекцию. Таиси… четко пояснила — ночь в его обществе перед камерой, примерное выполнение всех его требований, не таких уж, по ее мнению, и страшных — и больше они мне жить не мешают.
— Она меня просто раздавила, — Латиса была благодарна лежащей на спине ладони, которая словно держала на плаву, не давая уйти в глубину воспоминаний. — Еще сказала 'девка, которая двадцать мужиков обслуживала, и всем известно, как именно, да чтоб выделывалась, как девственница! Еще радоваться должна, что Дмитрий тобой не побрезговал. Думай, сказала, иначе не видать тебе ни сестры, ни работы'.
Латиса задохнулась.
— Говори, — вдруг очень ласково сказал Шалье. Латисе захотелось на него оглянутся, но она не рискнула.
— Я… не смогла. Отказалась. Не знаю, почему. Он был не стар и на вид вполне даже приятен, да и ничего особо извращенного не требовал. И даже был так добр, что пообещал взять с собой на намечающееся мероприятие не более двух друзей. Но я… не смогла.
Шалье молчал.
— Сестру… предала ее, маленькую и одинокую. Не смогла. Жалела потом, но было поздно. Таиси отправила собранное досье в рабочий офис и в бюро по опекунству. Сестру в целях безопасности перевели в другой дом и всю информацию изменили. Я до сих пор ничего о ней не знаю…
Шалье ждал. Она поняла, что он будет ждать столько времени, сколько понадобится. Поэтому заговорила сразу, хотя было очень страшно. Что он… о ней подумает?
— Так я и жила. Работала официанткой и санитаркой, в местах, где всем безразлично, какая у меня история. Потом мне помогла Советница Адина, одна из клиенток, сделала мне новую, чистую книжку. И вообще, она много раз меня выручала. И вот… когда объявили об этой экспедиции, все же знали, что нашли… Старшую расу. Тогда… она и пришла. Ночью. Сказала, что ей нужна моя услуга и в этот раз выбора у меня нет. Точнее есть: сделать, как велено или… умереть.
— Чего она хотела?
— Чтобы я прилетела сюда и нашла пещеру, где ее принесли в жертву, — тихо пояснила Латиса, думая, что еще неизвестно, чем все закончится. Что Шалье теперь станет делать?
— И все? — уточнил.
— Да, больше ничего вменяемого не говорила. Может, тело найти. Может, тайтов на чистую воду вывести, — еле лепетала.
Рука немедленно исчезла. Латиса судорожно вздохнула. Вот она, расплата?
— Пошли, поужинаем? — неожиданно предложил голос за спиной, и только тогда она поняла, что задержала дыхание, ожидая его решения. — Одевайся, я жду в гостиной.
Слушая шаги уходящего Шалье, Латиса не до конца верила, что он так ничего и не сказал по поводу Таиси. Значит, придется спросить! Окружающие ее в последнее время неопределенность и неизвестность слишком тяжелы, чтобы таскать на себе такой груз постоянно. Раз уж выложила все самое страшное, нужно идти до конца и лучше уж сразу знать, что ее там ждет.
Наличие уже знакомого набора одежды серого цвета воспринялось, как само собой разумеющееся. Быстро одевшись, Латиса чуть ли не побежала в гостиную. Шалье сидел за столом и, увидев ее, вдруг широко улыбнулся. 'Когда он не уставший, очень хорошо выглядит, — подумалось ей. — Хотя, и уставший…'
По привычке поморщившись своим мыслям, Латиса пошла уже более степенным шагом и уселась напротив. С интересом посмотрела в тарелку: уже знакомые шарики желтого цвета из пюре какого-то овоща и нечто, напоминающее рыбу. Помидоры, самые настоящие, только насыщенного оранжевого цвета. Что-то горячее, тонизирующее, по вкусу отдалено напоминающее кислый чай. Еще на столе стоял стакан с мутной серебристой жидкостью, назначение которого было совершенно непонятно.
Латиса поняла, что жутко проголодалась. Остановилась, только когда тарелка совершено опустела. Увидела, что Шалье старательно отводит глаза, но в них — смех.