Усвоив доклад Увесистого, я замечаю:
— Если ваш мсье Огюст покрывал этого типа, почему он доверил Люретту, что тот искал Коротышку Дзана?
— Ты знаешь, эти трактирщики, якшающиеся с преступным контингентом, вынуждены лавировать меж тех двух зверинцев. И подают чуть на восток, чуть на запад, не прижимаясь однако ни туда, ни сюда. Правило их жизни: букет фараонам, чтоб избежать неприятностей, букет господам уркам, чтоб удержаться на ногах. И все довольны.
Звонят в дверь.
Матиас отправляется принимать. Это вчерашняя дама, та, что приходила отжимать Папашу. Милашка в непромокаемом плаще из черного шелка, косынка от Гермеса повязана вокруг шеи.
Она смущено улыбается.
— Неловко докучать вам, господа, но вчера, во время… ээ… беседы с Ахиллом, я потеряла одно украшение, которым сильно дорожу.
— Надеюсь, это была не ваша девственность, мэм, — спешит проявить услужливость Мастодонт. — Если позволите, я помогу вам искать.
Он решительно ведет гостью в студию наслаждений.
— Думаю, мы совсем скоро услышим звук пары пощечин, — шутит Лефанже.
— Не наверняка, — говорю я. — Берюрье создание настолько загадочное…
Наш молодой рекрут ржет и кладет свою майскую мушку, более правдоподобную, чем настоящая, в коробочку, первоначально предназначенную для леденцов Вальда.
Я поздравляю себя с результатом, достигнутым дуэтом Берю-Пинюш. Это просто, как яйцо вкрутую, и не садится при стирке.
— Как только Толстый вернется, возьмешь у него адрес амиго Педро и отправишься сменить Пино. Хочу, чтобы ты последил за прохвостом и отметил все его действия и жесты. Возьми с собой уоки-токи и держи связь с Матиасом.
— Я не подведу, господин комиссар.
Шарманка дребезжит. Матиас поднимает трубку, и я вижу, как он омрачается.
— Передаю ему, господин директор.
Черт, Багроволицый, продолжающий трепать мне нервы! Вернусь в Елисейский дворец и устрою ему пенсию, если он не оставит меня в покое!
Я рявкаю в аппарат:
— Мы в самом разгаре работы. Что там еще?
Тот разве что не заикается от робости:
— Просто хочу сообщить, что американская делегация прибудет за чемоданчиком раньше, чем предполагалось, дорогой Сан-Антонио.
— Ну и что? Какое мне до того дело?
— Но я… я хотел бы знать…
— Хотели бы знать что?
В этот момент до нас доносится громкий крик из соседней комнаты. Трезубовый крик, в смысле, когда вилами в брюхо, как выражается Толстый.
— О! нет! Нет! Пощадите, сударь! Я вас заклинаю. Вы слишком здоровый. Чересчур большой для меня. Я не смогу вас принять!
И голос (я не осмеливаюсь сказать «орган», учитывая обстоятельства) Берю:
— Расслабьтесь, моя девочка. Я за вас возьмусь не всерьез, лишь обозначу прохождение штурмовой полосы.
— Алло! — не отстает Краснющий.
— Да? — отвечаю я невозмутимо.
— Мне показалось, у вас там кричат.
— Проехали, — говорю. — Что еще?
Он уступает; голос его сочится тоскливым беспокойством.
— Что мне сказать американцам, мой очень дорогой Сан-Антонио?
— Правду, — вздыхаю я, — всю правду и ничего кроме правды! — Это самый лучший совет, который я могу вам дать.
И кладу трубку.
На полосе приступают к прохождению. С мещаночкой, надеюсь, все обойдется. Но настоящая поджигательница должна уметь проявить стоицизм, когда надо. В конечном счете, она расстанется со своей девственностью во второй раз, что дано далеко не всем! С праздником, мадам!
Я не жду завершения спектакля.
— Расскажете потом, — говорю своим людям. — Это может затянуться; в исключительных случаях Берю проводит утро и вечер в одном и том же сеансе.
Глава XIII
НЕВЕРОЯТНО
Запах водяных паров с хвойным экстрактом Вогезов и ароматическими маслами для втираний встречает меня. Место чрезвычайно элегантное. Нетрудно догадаться, что массаж нагреет ваш кошелек не менее чем ванна, ему предшествующая. Что не из стекла — крыто лаком и никелем. Все светлых колеров. Несколько зеленых растений, мало обычных и вовсе не из пыльных фикусов.
Очаровательница в белом халате, блондинка — надеюсь, повсюду — принимает меня. На обшлагах халата светится зелень Нила, к левой груди пришпилен бейджик с именем носительницы: «Гаэтана», никак не меньше. Она улыбается мне в цикламеновых тонах; зубы блестят, как все, что ты хочешь: перламутр, бутылочные осколки, снег на солнце и т. д.