А вот мой парень Педро решает со мной побоксировать. Получает браслетами по адамову яблоку, и отправляется искать свою Еву на полу.
Последующее передаю бегло. Посетители перестают жевать и наблюдают за вестерном. Содержатель, оставив свои плиты, визжит на весь зал: «Убирайтесь и деритесь себе где подальше, хулиганье!» Счастливые халдеи уже украдкой роняют посуду: способ досадить патрону, чтоб его инфаркт хватил, толстого противного ублюдка, который кормит их гнусными объедками!
Бойкий хлыщ, отправивший в аут Патриарха, почти достигает двери, но тут происходит классный трюк. Через весь зал пролетает одинокий стул. То Берю, вышедший из отхожих мест со своим стреноженным подопечным, видит, что один гусь уже почти оторвался от земли, и мастерски прерывает его разбег. Стул угождает проныре в затылок. Тот испускает крик и ныряет вперед. При этом валится на сидящую за крайним столиком даму и опрокидывает ее, она пытается удержаться, зацепившись за скатерть, но скатерть едет вместе с ней и своим грузом из беарнского, фруктов и антрекота. Карга заполучает горячий кусок мяса в декольте, туда, где должно находиться обязательное, но вместо него болтаются сдувшиеся шарики. Она верещит так, словно ей ввели раскаленную кочергу в ножны для термометра.
Подоспеваю я с наручниками Старика. Щелк-щелк. Итак, что мы имеем? Миссия выполнена на три четверти. Где Жокей?
Выметаюсь наружу. Там столпотворение.
Целая куча народу желает немедленно линчевать бригадира Пуалала, потому как последнему при виде выскочившего бывшего мучителя кляч, преследуемого Люреттом, приходит в голову гениальная идея рвануть с места свой фургон и сбить беглеца. Жокей лежит на мостовой, и в такой позе, что я себя спрашиваю, а не сломано ли у него два-три позвоночника?
Толпа разгорячена до предела. И продолжает расти на глазах; суверенный народ приближается, воинственно настроенный. Сейчас мы за все заплатим! Им уже осточертел наш произвол!
Большая каланча Лефанже, остававшийся по счастью снаружи для присмотра, утихомиривает бунтовщиков тем, что он якобы все видел. Настоящее гангстерское гнездо. Бегущий коротышка прострелил ему полу! Он показывает дырку в своей рыболовной куртке, возникшую после спешного форсирования колючей изгороди одного форелевого хозяйства. Горячие головы успокаиваются.
Я загружаю добычу в фургон. Ресторатор набрасывается на меня: послушайте, и кто теперь оплатит побитые горшки? А убытки от пострадавшей репутации?
Я хватаю его за верхнюю пуговицу белого кителя.
— Охолонитесь, — советую. — Когда держишь заведение, которое используется в качестве воровского притона, следует поменьше возникать. Если дело получит огласку, вам придется прикрыть лавочку.
Он тут же затыкается.
Я сую ему в карман пуговицу, которая осталась у меня в пальцах.
Глава XIX
ПРИЗРАК
— Рад, что мне удалось довести операцию до успешного завершения, — заявляет Старик, шнобель которого напоминает красный болгарский перец.
Все смотрят на него глазами, полными недоверия. Похоже, стыд над ним не властен. Этому старому ослу, только что изукрасили всю физиономию, и вот он уже пыжится так, словно выиграл битву при Вердене в одиночку!
Он продолжает:
— Сноровка, господа, проворство. Энергичность и расторопность.
Ладно, оставляем его украшать себя павлиньими перьями. Сдача в утиль не дает ему покоя. Он по-прежнему ощущает себя начальником вокзала, а прибытие электрички считает своей заслугой, надо быть снисходительным.
Мы располагаемся вокруг блюда со свининой, настолько гарнированной, что она погребена под гималаями картофеля и кислой капусты. Берю рубает изо всех сил, не дожидаясь никого. Пино, присоединившийся к нам, предпочел салат из порея. Папаша затеял тысячу церемоний со своим прибором, так что его можно принять за заведующего протокольным отделом, устроившего показательный урок для обитателей Елисейского дворца.