– Куда?
– Тц… за мной!
Он направляется не к широкой лестнице в ближайшем конце коридора, а в противоположенную сторону. Туда, где сквозь доски пола начинает всё сильнее просачиваться чёрные дым. Вдруг прямо навстречу из каюты выскакивает мужчина с вытаращенными рыбьими глазами, в одной штанине, и тут же – с другой стороны, юная девушка сразу с двумя мешками. Сначала она кидается за ними следом, но когда Сунил второй раз оборачивается, то видит удаляющуюся спину. Сверху доносится громкий детский плач, за ним ругань – мужская вперемешку с женской. И вдруг – тяжёлый топот за спиной. Но Ману уже взлетает на круто уходящую вверх узкую лестницу, толкает люк, выпрыгивает наружу и тут же нетерпеливо тянет руку вниз. Сунил подталкивает Ракеша вперёд, оборачивается и неожиданно встречается взглядом с выскочившим из-за угла верзилой. В его руке меч. В голову не приходит ничего лучше, чем лягнуть того в рожу, для верности схватившись руками за ступеньки. И едва не съехать по ним. Но за шкирку уже ловят и буквально вытаскивают на свежий воздух. В лицо летят пресные брызги, а Ману роняет на захлопнутый люк связанные и сложенные в штабеля бочки. Одна разбивается, выплёскивая содержимое наружу, и ветер тут же уносит крепкий запах алкоголя.
Паника. Видимо пожар поднялся наверх совсем рядом, горят закреплённые прямо посреди огромной палубы ящики, бочки. Мечутся люди. Но здесь, у борта, почти тихо и темно. Только оранжево-красный закат пылает вдали, словно свежая рана.
И вдруг из-за привязанных лодок выскакивают сразу пять человек. Рука Ману тут же вспыхивает, словно предварительно облитая маслом, но на него кидают какую-то тонкую сеть, сверкнувшую зелёными искрами – такими же, что и плащи на этих пятерых.
– Не дёргайтесь, иначе хуже будет!
Вторая сеть летит на Ракеша, выбежавшего вперёд. Сунил хватается за просторную ткань кафтана на его спине, дёргает на себя и назад… и чувствует ледяное прикосновение нитей к лицу, липнущих, словно паутина, но не желающих так же просто порваться. И видит занесённый и уже падающий сверху меч – пытается отступить, закрывшись руками, но широкое лезвие врезается в натянутую между ними сеть, не рвёт и не режет её, а заставляет Сунила упасть на колени. Меч же, выбив щепки из деревянного пола, уже дёргается вверх. И врезается в плечо. Кажется, что сталь прогрызла плоть, но Сунил отбрасывает на спину – сеть опять оказалась крепче.
Сверху нависает встревоженное лицо Ракеша, он хватается за нити – и тут же отдергивает пальцы, разбрызгивая капли крови. Но сжимает зубы и снова тянется к ним.
А над его головой уже заносится меч.
Сунил успевает только оттолкнуться, сбивая Ракеша с ног. Щепки рассекают кожу возле глаза. Совсем рядом уже три пары кованных сапог – получив одним в живот, Сунил отлетает, сгибаясь пополам и хватая холодный воздух ртом.
– Забей на него, лови последнего!
– Почему их трое? Сетки-то две взяли…
Мутная пелена мешает смотреть, но огонь всё ближе, из-за него доносятся крики и плач, но по эту сторону всё ещё удивительно тихо. Обменявшись парой фраз, пятеро воинов обступают Ракеша, пятящегося к краю парома. Там, прямо за ним, покачивается на волнах какое-то судно… на его борту огромная клетка. Отблески пожара играют на металлических прутьях и на нитях сетки – для Сунила невесомой, но придавившей Ману к палубе словно сделанной даже не из чугуна, а осмия или вольфрама. Одно прикосновение к ней заставило руки Ракеша кровоточить, слуга же его превратился в бесполезную кучу дерьма… но иного выхода нет. Если не помочь ему – всё кончится быстро и плохо. Поэтому едва горящие от удара внутренности хоть немного успокаиваются, Сунил поднимается на колени и, помогая себе руками, бросается к Ману.
Тот лежит на боку и почти не дышит.
Нити сети не просто приклеились к его коже, они словно вросли в неё. Но за них можно ухватиться там, где одежда. И пусть этот рывок заставляет саубха зарычать от боли, а в руках Сунила остаётся ощущение, словно он вырвал из земли сорняк с очень длинными корнями – тот уже вскакивает и не оглядываясь бежит. Бежит к Ракешу. Воины в тускло искрящихся зелёным плащах отскакивают в стороны, и вот он уже обхватывает своего господина и толкает дальше, к борту…
– А ну стоять!
Сунил чувствует холодное прикосновение к шее. У него не осталось сил, чтобы даже просто встать. Повязка давит на рёбра, в голове гудит, а внутренности плавятся от невыносимого жара, да ещё и эта прилипшая сеть словно вытягивает из него последние крохи энергии. И всё же он поднимает голову.
– Хотя, можете прыгать, если вам плевать, что будет с вашим товарищем.
Самодовольный голос принадлежит крупному, бородатому мужику. На нём нет плаща, но на груди висит медальон. Знакомый. В потёртой оправе и голубыми искорками не по центру, а словно сместившимися к левому краю. Козёл-антиквар таки продал его… Сунил упирается в пол рукой, чтобы не упасть, и замечает, что Ракеш схватился за какой-то столбик и не даёт слуге столкнуть себя в воду. Ну что ж они медлят? Пожар вон уже начинает стихать, слышно, как совсем рядом плещут воду – ещё немного и сюда сбегутся люди. Или подгонят лодки и уйти по воде уже не выйдет… Хотя может он плавать не умеет?
Сунил улыбается.
Но мордастому бородачу это не видно. Он держит меч у его шеи и пристально следит за беглецами.
– Вот так. Тихо и спокойно отойдите от края…
– Эй, Ракеш! – бросает Сунил, и меч в руке бородача дёргается и заставляет вздрогнуть от пореза. Но он вновь растягивает губы в ухмылке. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Ты… идиот? – спрашивает существо с неземными глазами.
И, кажется, с ним солидарны и «гончие». По крайней мере, они косятся на Сунила, хоть и выражений лиц не разглядеть. Но сил он уже скопил достаточно, чтобы резко выпрямить ноги, позволяя острой стали пройти возле самого уха, оставляя ещё один неглубокий порез на его теле, и ударить по сжимающей меч руке. Выбить оружие не удаётся, приходится обхватить массивный кулак и заставить развернуть острую сталь.
– Я – человек.
– Так вот почему сеть на тебя не подействовала… – шипит мордастый, задирая подбородок подальше от кончика лезвия. Он тужится изо всех сил, но Сунил согласен скорее сдохнуть на месте, чем отпустить его сейчас. – Ты сумасшедший?.. Так рисковать ради какого-то отродья?!
Чужие короткие волосы колют подбородок. Сунил выглядывает из-за крупной головы, обнимая противного потного мужика и до хруста в пальцах продолжая сжимать его кулак. Но смотрит он только на Ракеша.
– Да прыгай же ты! Я сразу за вами!
Может, хватка Ракеша слабеет, а может, к Ману окончательно возвращаются силы – но они оба вдруг исчезают за краем борта с громким плеском. Кто-то из воинов в плащах бросается в воду следом, но только один. Остальные просто подбегают и тупо смотрят вниз. Сунил готов поспорить, что они не видят ничего, кроме чёрной глади.
Вдруг в живот врезается острый локоть. Новый взрыв боли. Даже на ногах устоять не удаётся. Его, уже упавшего, пинают ещё несколько раз, откуда-то издалека доносятся крики, кому-то куда-то надо бежать, чего-то хватать… но от него уже ничего не зависит.
Как думаешь, сколько мне лет?
***
В камере сыро. Так сыро, что несчастную тряпку, брошенную на гнилую солому, можно выжимать и умываться скопившейся влагой. Правда, предварительно лучше перестать дышать и уговорить себя не обращать внимания на некоторую склизкость и липкость этой штуки. Но в целом всё не так уж и плохо. Конечно, первую неделю пришлось нелегко – всё тело болело, а разум рвался на куски. Ему не давали спать, его били, даже грозили запытать до смерти, но назначенный коллегией адвокатов человек сумел доказать дохляку-следователю с длинной куриной шеей, что его подзащитный был под действием чар. К тому же «гончие» подтвердили, что Сунил предложил одному из беглецов выйти за него замуж – а значит, помутился рассудком. Впрочем, сама попытка защитить демоническое отродье ничем иным, кроме помешательства, объяснить трудно. Конечно, бывали случаи, что люди слишком привязывались с питомцам-ганда, но у Сунила ситуация иная – все его знакомые из мастерской твердили, что тот был прилежным учеником, и лишь за несколько дней до инцидента начал пропадать по ночам и вести себя странно. Но никому, слава богам, не пришла в голову идея о связи Сунила с бандой контрабандистов, уже отправившейся на виселицу почти в полном составе. По крайней мере, низшее звено точно повесили, что до верхушки… адвокат сказал, что все слишком сильно заинтересованы этим делом, чтобы всерьёз заниматься парой сбежавших ганда и вставшим на их защиту человеком. Но от наказания это не спасло, так что Сунила судили и отправили за решётку.