Соглашаясь стать женой Копейкина, она понимала, что большого богатства Юлий в семью не принесет. Она готовилась стать верной спутницей молодого начинающего ученого, который лишь своим трудом и талантом пробивает дорогу в жизни, изредка получая признание в виде какой-нибудь международной или государственной премии.
Действительность разнесла наивные иллюзии вдребезги. Тася вскоре поняла, что в лице ее новоиспеченного супруга археология вряд получит новое светило или хотя бы скромного неутомимого энтузиаста-труженика.
Милый интеллигент на поверку оказался безрассудным авантюристом худшего разбора, праздным мечтателем и вечной жертвой финансовых пирамид и всяческих темных афер. Он разорял семью, вкладывая деньги в банки, которые потом обязательно лопались, играл во все существующие лотереи, неизменно проигрывая все подчистую. Забросив науку, он вербовал единомышленников, чтобы вместе с ними искать библиотеку Ивана Грозного, золото инков, сокровища затонувших кораблей, секретную базу НЛО, места обитания исчезнувших миллионы лет назад динозавров.
Денег не было, они сидели по уши в долгах, и конца кошмару не предвиделось.
Хуже всего то, что Копейкин искренне мечтал, чтобы жена прониклась его идеями. Тася, доведенная до отчаяния нелепой семейной жизнью, пробовала бороться, но все было тщетно. В итоге после двух лет совместных мучений они развелись.
Однако и после развода Копейкин не оставил Тасю в покое, продолжая таскаться к бывшей жене. Обычно это происходило, когда Юлий начинал новый безумный проект. Цель у Копейкина всегда была одна. Ясная и чистая, как дорога к коммунизму, уговорить бывшую жену финансово поддержать очередное многообещающее предприятие. Иными словами, позаимствовать сколько-нибудь денег.
– Копейкин, – крикнула Тася, испугав притихшего в клетке Шуру. Попугай забегал по жердочке и заквохтал. – Ты говоришь, что девушка в наручниках, верно? Может быть, ключ от наручников где-то рядом валяется? Или посмотри у нее в кармане. Надо ведь что-то делать.
– Ключа от наручников нигде нет, – квакнуло за дверью. – А спрашивать у нее самой бесполезно, по-моему, она умерла.
Тася закрыла глаза. Худшие ее опасения сбывались.
– Ты уверен? – спросила она все еще твердым голосом. – Или просто издеваешься?
– Ничего я не издеваюсь, – обиделся второй бывший муж. – Умерла, причем уже давно. Я ее потрогал – она совершенно ледяная, как из морозилки.
– Из мор-р-розилки! – отчетливо повторил Шура.
Тася посмотрела на попугая круглыми глазами, и тот издевательски захохотал, копируя квакающие интонации Копейкина.
Поговорив с помощницей, Силуян повалился в кресло и нервно закурил. Его мозг заработал с удвоенной, утроенной энергией. Мысли мчались наперегонки, причем первыми финишировали самые мрачные. Тася Румянцева видела серую папку! Она держала ее в руках и даже убрала в нижний ящик стола. С одной стороны, она человек ответственный и серьезный. С другой стороны, ей всего двадцать с чем-то лет! В таком возрасте девушки отличаются неуемным любопытством и ветреностью. Черт ее разберет, эту Румянцеву! Вдруг она тайком просматривает все его бумаги? Может быть, она и флешку проверила, кто ее знает? А если прочитала внимательно и все поняла? «Нет, вряд ли, – стал сам себя уговаривать Силуян. – Нечего бояться. Если бы она проверяла флешку, никогда бы не напомнила ему про серую папку. Не полная же она дура. То есть она вообще не дура, и тут не знаешь, то ли радоваться этому, то ли огорчаться».
Силуян откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, вспоминая, с чего все началось…
О существовании этого архива он случайно узнал от соседа по даче, Сергея Григорьевича Позднышева. Старик практически круглый год жил в поселке, лишь изредка выбираясь в город по делам. Родные его навещали редко, поэтому он скучал без собеседников и всегда был рад пообщаться с Силуяном, почтительно называя его «товарищ писатель». Силуян, который приезжал на дачу, чтобы поработать в тишине и покое, с удовольствием отвлекался на разговоры. Позднышев, несмотря на свои восемьдесят восемь лет, сохранил ясность ума и был интересным собеседником. Однажды во время совместного послеобеденного чаепития он задал вопрос, который, видимо, давно его мучил:
– Скажи, а ты всю свою заковыристую фантастику из головы выдумываешь? Или какие-то специальные книги читаешь, изучаешь научные труды?