Но, не смотря на его странную манеру поведения, парень искренне заботился о Асталиэн. Первые дни он, практически, не давал ей остаться наедине со своими мыслями. Мирон постоянно что-то спрашивал, его интересовало буквально всё: от названия страны и её государственного устройства до цены на буханку хлеба и количества знаков в алфавите. Поначалу это очень раздражало Асталиэн, но потом она поняла, что Человек-в-её-голове просто пытается отвлечь её от грустных мыслей. Более того, Мирон заставлял её, тиуис, выполнять различные бытовые поручения на днёвках и ночёвках. А несколько дней назад он уговорил Мелана начать тренировки с мечом. Сам он этим тоже занялся, но тело-то у них было одно, и после того как дух его покинет, вся мышечная память достанется Асталиэн.
Правда в поведении Мирона появились и странности: при общении Асталиэн с Меланом он всегда норовил вклиниться в беседу, а если сам управлял телом, то вообще не давал ей открыть рта, передавая её слова как ему заблагорассудится. Неужели он ревнует?
— Глупость какая! — смутившись, произнесла девушка.
Мелан озадаченно поднял брови.
— Нет. Ничего, просто мысли вслух.
Мелан. Он стал ихелуром отца совсем недавно, лет пять назад — не более, и ничем особым не выделялся. Кроме одного: Мелан был плант иай, человеком. Отец всегда относился к людям с настороженностью, слишком взбалмошными и скорыми на решения они ему казались. В обычной ситуации человек не смог бы стать ихелуром брейра Тирмеиона, но Мелана привёл барун Бран, близкий друг отца.
«Я думаю, он будет полезен,» — сказал Бран тогда, и он оказался прав.
Мелан не только смог пережить нападение врадур на особняк, но и смог разыскать Асталиэн, оставаясь верным долгу перед сюзереном. Сейчас он совмещал должности проводника, охранника и эконома в их отряде. А ещё был их учителем фехтования.
Но Асталиэн замечала, что отношение Мелана к ней теперь стали более похожи на отношения старшего брата к младшей сестре, чем вассала к господину. С одной стороны, ей это нравилось, с другой же — вызывало некоторые опасения.
Её сопровождают два человека, один из которых даже не имеет собственного тела, а другой гораздо ниже её по положению, но оба они проявляют ей знаки внимания. Это было так необычно, и вместе с тем так приятно. Асталиэн улыбнулась.
— Привал! — вывел девушку из задумчивости бодрый голос ихелура. — Пообедаем здесь, отдохнём часок и — в путь.
«Опять мыть посуду!» — мысленно простонала Асталиэн.
Глава 1 °Cон в ногу
Сырой холод, идущий от неразогретой весенней земли, забрался в спальник, заставив проснуться. Я нехотя разлепил глаза, чтобы удостовериться в том, что костёр окончательно прогорел и его тепло нас больше не греет.
Пришлось вставать и идти к маленькой поленнице заготовленных вечером дров. Подкормив еле живой огонёк костра мелкими ветками и сложив поверх лесины покрупней, я уже направился досыпать, как вдруг обнаружил, что моё место было самым наглым образом занято. На моём спальнике, подставив лицо теплу оживающего костра, спала юная дева смутно знакомой наружности.
— И где же я тебя видел? — я склонился над девушкой, изучая её лицо. Сморщенный носик-курносик, нахмуренные бровки и чуть оттопыренная нижняя губа подсказывали, что захватчице моего спальника снится что-то не очень приятное, но выглядело это так умилительно. Картину дополнительно мимимизировали две косички, разметавшиеся по импровизированной подушке из свёрнутого дорожного плаща.
— Ну и кто ты, ребёнок? — прошептал я, пытаясь понять, откуда у нас в лагере могла появиться эта девчушка. — Надо бы у Асталиэн спросить, может я пропустил что-то.
— Ты сестрицу-то не буди, устала она нынеча, зачем за зря беспокоить? — раздался скрипучий голос.
От неожиданности меня словно в воздух подбросило. Резко развернувшись на месте, я шарил взглядом по окрестностям, одновременно пытаясь вспомнить, куда я положил своё оружие.
— Да туточки я. Чего задёргался-то? — помахал мне рукой сидящи с противоположной стороны костра карлик. — Подходь, что встал столбом? Как у вас говорят, сядем рядком, да поговорим ладком!
Я не успел и глазом моргнуть, как повинуясь чужому желанию, обошёл костёр и сел на землю рядом с незваным гостем, вытаращив от удивления глаза. А как не вытаращить? Возле костра, усевшись на одно из наших сёдел, сидел натуральный старик-лесовик из киносказки «Морозко», только прикинут он был с поправкой на местный колорит в зелёный пиджак (или это сюртуком называется?) с красной жилеткой, короткие, до колен, штаны бурого цвета заправленные в зелёные гольфы, на ногах были широкие ботинки с огромными пряжками. Голову деда прикрывала остроконечная войлочная шапка с полосатым пером.
Видя моё замешательство, загадочный дедок хмыкнул, достал из внутреннего кармана пиджака короткую курительную трубку и спички. Раскурив трубку и пару раз пыхнув ароматным дымком в мою сторону, карлик вопосил.
— Ну, очухался, или мне тута до первых петухов сидеть?
— Из-звините, а Вы, собственно, кто? — ко мне, наконец, вернулась способность говорить.
— Я-то? Да дух местный из тех, что Дирн-Айла прозываются.
— А зовут Вас как? — спросил я, но вспомнив что всякая нечисть очень не любит называть своё имя, поправился — Если это не секрет, конечно.
— Да какие секреты между своими-то?! Тавароном меня местные кличут, улыбнулся дедок, показав крепкие не по возрасту зубы. — Ты лучше мне скажи, тебе одёжку-то марать не жалко, на голой земле сидишь.
— А чего её жалеть… — начал было я похлопывая себя по ляжке, но осёкся увидев, что сижу на земле в своих рабочих брюках.
— Что за …?! — подскочил я, машинально отряхивая драгоценный предмет гардероба. И только спустя мгновенье до меня дошло, что мои брюки никак не могли оказаться в нашем с Асталиэн багаже, так как должны были спокойно висеть на спинке стула в моей комнате. Я судорожно начал себя осматривать и понял, что я — это я, то есть Южин Мирон Сергеевич, а не не пойми что бесформенное запихнутое в тело девушки-эльфа. Даже очки были на месте!
— Н-но как?! — повернулся я к старику-лесовику.
— Ты про тело-то? Да просто всё — спишь ты, и я тебе снюсь. А во снах, сам знаешь, чего только не случается. — Таварон хитро прищурил и без того маленькие глазки.
Я же не нашёл, что сказать. Только что меня сначала подняли на седьмое небо, вернув родное тело, а потом резко сбросили вниз, указав, что это только сон. Обидно до ужаса.
— Ну и на хрена ты мне с такими снами сдался?! — зло выкрикнул я.
— Ты на меня-то, мил человек, всех собак не вешай. Сон твой, и штаны эти не мной придуманы, я только на огонёк зашёл, — старичок укоризненно покачал головой.
— И чего же тебе надобно, старче? — ехидно вопросил я.
— Мне от тебя? Да ничего. Разве что родственнице привет передать. Живу я тут неподалёку, как узнал, что вы здесь ночевать собрались, так и решил навестить родную душу.
— А чего тогда ко мне припёрся? Иди родне своей нервы порть.
— Рад бы да не могу — очень уж сестрица крепко спит, без сновидений. Намаялась, поди, за день-то. Вот я к тебе и заглянул хе-хе… на огонёк, — похоже деда очень забавляла наша беседа. — Ну что, передашь сестрице привет?
— Дед, ну откуда у нас с тобой общие знакомые? Или ты решил из меня почтальона сделать? — обида начала потихоньку отпускать, и мне стало очень неловко от того, что нахамил пожилому человеку (пусть он и дух).
— А далеко ходить-то и не придётся. Передашь весточку хозяйке своей и — делу конец, — старик так и излучал доброжелательность и продолжал разговаривать со мной как опытный психиатр с тихопомешанным психом.