Достав из седельно сумки кошель с нашими деньгами, я высыпал от туда десятка два серебряных монет, пойдут в качестве платы за мои услуги. Засунул взамен карту (зачем она мне теперь?) и пошёл в сторону постоялого двора. Молча прошагал мимо привратника, не обратив на его слова, мол, мест нет, никакого внимания. Ночлег мне был не нужен, сегодня спать я не собирался.
Обеденный зал, или как это помещение должно называться, встретил меня гвалтом человеческих голосов и полным отсутствием свободных мест. Все четыре стола были сдвинуты вместе и до отказа заполнены членами «гусиного» братства.
В обычное время увиденного было бы достаточно, чтобы развернуть меня обратно. В обычное время. Сейчас же мне сам чёрт был не брат.
— Хозяин! — заорал я.
«Гуси» хором повернулись ко мне, откуда-то сбоку подкатился низенький мужичок, похожий на колобка на коротких ножках.
— К моему глубочайшему сожалению, мест нет, господин… — начал он.
— Господин барун, милейший! — перебил я его. — Организуй мне столик в том углу.
Я рукой показал место рядом с местным ресторанным оркестром, одновременно вкладывая в лапку Колобка три ариана. Колобок понимающе кивнул и куда-то умёлся, а я стал рассматривать присутствующих, засунув большие пальцы за широкий пояс портупеи. «Гуси» расценили моё поведение очень неодобрительно, но, пока, молчали. Все присутствующие были людьми, причём людьми северного типа: светлые волосы, голубые глаза, бледная кожа. Учитывая окружающую атмосферу, они напоминали легендарных норманнов.
— Ljos alfar! Hmm… — пропыхтел один из них, очевидно, недовольный таким беззастенчивым разглядыванием.
— Rua nidur, Gunnar. Vid erum I heimsokn. - положил руку ему на плечо сосед.
«Всё-таки зацепило! — криво усмехнулся я мысленно. — Ладно, хватит торчать как прыщ на известном месте».
— Господа! — я вежливо кивнул головой, проходя мимо столов.
Крепкий служка притащил в мой угол стол и стул достаточно искусной работы, видимо, личная мебель хозяина. Тут же нарисовался и он сам.
— Чего изволит господин барун?
— Хорошего пива и солёных заедок к нему. Ну, там чипсы, сухарики, кальмары и прочая дребедень, понимаешь? — озвучил я заказ.
— Э-э-э… Возможно господину подойдут солёные крендельки и сушёная рыбка? — немного растерялся Колобок.
— Сойдёт, — великодушно согласился я.
Через пару мгновений передо мной возникли литра пива и две плошки с заедками. В одной были кренделя (или крендели?), а в другой — кусочки очищенной сушёной рыбы (это, значит, чтоб господин барун с обдиранием воблы не мучился). Молодцы.
Литра, кстати, это кружка такая, объёмом, примерно в наш литр (плюс-минус сто грамм), а ещё это единица измерения объёма равная десяти купанам. Правда, что такое купан я пока не понял.
Я прихлебнул пива. Приятственно! Было бы ещё лучше, если бы внутри не ворочался огромный кусок льда, и не скулило глубоко в душе пораненное самолюбие.
Я мотнул головой, отгоняя не нужные мысли. Приложился к литре, бросил в рот кусочек рыбки, пожевал и добавил ещё пивка.
Послышался звук флейты, к нему подключились струнные и барабан.
И как я мог так подставиться? Мужику тридцать с лишком лет, а уши развесил перед какой-то пигалицей… тридцать пять ей, ага! А мне тогда сто сорок! Да даже если бы и тридцать пять, мозги-то ещё детские, эльфы же взрослеют медленнее. Наверное…
Изнутри я сгорал от стыда за такой свой промах. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что я слишком привязался к Асталиэн. Я с ужасом понял, что она уже давно стала частью моего восприятия, сознания, меня самого!
Однако сознания Асталиэн я сейчас совершенно не ощущал, как будто его и не было. Странно…
— Странно… — проговорил я, заглядывая в пустую литру. — Официант!
На мой вопль обернулись несколько человек. Рядом материализовалась пухленькая девушка в переднике. Родственница Колобка или он персонал по комплекции набирает?
— Два по столько, — проговорил я, указывая на пустую кружку.
Девушка сбегала за требуемым и обновила заедки. Я опять остался наедине со своими мыслями.
Вторая литра закончилась ещё быстрее, чем первая. Захотелось курить. Вообще-то курить я бросил уж лет десять назад, но по пьяному делу иногда тянет затянуться разок-другой. Вот и сейчас навеяло…
После пристального изучения всех присутствующих в помещении, я констатировал тот факт, что стрельнуть папироску не получится: курящих не было.
И тут моё слегка затуманенное алкоголем внимание привлекли музыканты. До этого ни одного музыканта я в этом мире не встречал, так что было на что посмотреть и что послушать.
Местный джаз-бэнд состоял из пяти человек: барабанщика, гитариста, арфиста и двух дудочников. Ну, это я их так для себя назвал, за названия инструментов я не ручаюсь. Играл оркестрик что-то в стиле фолк, протяжно и мелодично. Меня вдруг потянуло к прекрасному, точнее, захотелось заказать песню. Была лишь одна проблема: вряд ли местные маэстро знают хоть одну песню из моего мира.
— Всё сам, всё сам! — горестно проговорил я и, пошатываясь, отправился к музыкантам.
На гитаре играть я научился ещё в школе, потом был перерыв в три года. Но потом начались выездные практики, походы, а там без гитары — никуда. Играю я на троечку, но не исполняю в компаниях песен не поэтому. Причина моей скромности — скверный голос. Думаю, если бы я решился запеть на кладбище, то даже его жильцы постарались бы съехать. В общем, я рисковал выступать только в компании близких друзей и при наличии хорошего певца. А ещё, если был в стельку пьян.
Сегодня я был один (незнакомые «гуси» не в счёт), да и выпил уже прилично, так что «звёзды сошлись».
— Здравствуйте, уважаемые! — обратился я к музыкантам.
— Приветствуем Вас, господин! Желаете заказать балладу? — приветствовал меня «арфист».
— Возможно, позже… Мне хотелось бы рассмотреть вот этот инструмент, — я показал рукой на «гитару».
— Вас интересует лютня? — настороженно спросил «гитарист».
— Да. Мне хотелось бы кое-что попробовать.
Всё ещё сомневаясь, музыкант протянул мне инструмент.
Так, струн восемь, лады немного сдвинуты и резонатор другой формы. Ну, попробуем что ли …
Я взял инструмент, примерился — не то, потом, повинуясь наитию, перехватил лютню немного по-другому и вдруг понял, как она должна лежать в руках, как располагать пальцы на струнах. Было ощущение встречи с давно знакомым предметом. Мышечная память сработала? Асталиэн умеет играть на этом инструменте?
От мысли о Асталиэн настроение опять улетело вниз, а на язык попросились знакомые слова.
У беды глаза зелёные…
Руки сами скользили по инструменту. Отдельные звуки складывались в знакомую мелодию, в глазах что-то мешало.
Для тебя быть третьим лишним мне…
Я пел высоким девичьим голосом и в нём дрожали слёзы.
И беды глаза зеленые
Неотступные глядят.
Инструмент замолчал, и в зале повисла гробовая тишина, но мне было по фигу. Я дошёл до своего столика и залпом выхлестал половину литры. На душе было так тоскливо, что хотелось выть волком. Умом я понимал, что это действие алкоголя, но душа просила продолжения.
Как жизнь без весны,
Весна без листвы…
Песня полилась из меня вместе со слезами. Рядом заплакала флейта, зазвучала арфа. Слова сами складывались в стихи на незнакомой речи. Оказывается, я пел на языке плант хин.
Закончилась песня, смолкли звуки мелодии. Я молча уставился в стол, плохо соображая, почему из меня полезли именно эти песни. Хотя, по синей лавочке тоскливо-страдательные загоны у меня порой случаются.
На плечо мне легла тяжёлая ладонь. Подняв голову, я увидел того самого ворчуна, что заметил ещё при входе. Его звали Гуннар, кажется.