— Ага, идиотская ситуация… — выдохнула последние смешинки она.
— И не говори, — все еще подхихикивая, согласился я. — Давай, договаривайся.
— Я? — удивилась светлая.
— Ну не я же! — действительно, заняли мое тело, а я еще и договаривайся!
— А почему это — не ты? — тут же прицепилась к словам она. — тебе же тут жить.
— А тебе? — удивился я. Она что, уйти собирается? Вот уж не думал, что все будет так легко…
— А я тут уже живу! — торжествующе заявили мне. — А кто раньше встал — того и тапки! В смысле — тело.
— Ну, знаешь… — угу, легко. От такой вопиющей наглости я аж дар речи потерял.
— Знаю, — спокойно ответили мне.
— Слушай, а ты точно светлая? — Такой наглости и от темных не дождешься, а тут…
— А я знаю? — искренне удивилась она. — Я вообще-то даже колдовать не умею.
— Эргхм… — на большее меня не хватило. Обладательница одного их сильнейших светлых посохов — и колдовать она не умеет! Нет, вы это слышали?
— Ты это, слушай, — поняв, что переговоры с моей стороны зашли в беспросветный тупик, она предприняла еще одну попытку. — А давай ты мне не мешаешь, а я — тебе?
— А давай ты вернешься в свое тело? — раздраженно предложил я. Еще чего не хватало — делить свое тело со светлым. К тому же еще — и женского пола!
— Я не могу, — тихо шмыгнула носом она.
А в голове пронеслось: пронизывающий холод, дождь, резкий звук, напоминающий визг атакующей нежити, две ослепительные вспышки, боль, темнота… Я хрипя согнулся на ковре. Ну кто же ее просил так ярко представлять?
— Ой, что с тобой? — всполошилась она. — Тебе плохо? Я могу чем-то помочь?
Ох, темные боги! И за что вы мне послали это наказание?
— Не надо было вспоминать так ярко, — огрызнулся я. — А теперь только и остается, что ждать, пока оно само не отпустит.
Но она была с этим не согласна. Очень не согласна. Левая рука осторожно подтащила посох поближе, и меня стало окутывать мягкое, и даже как будто пушистое, тепло. Сперва несмело, осторожно. А потом все сильнее и плотнее, создавая эдакий сияющий кокон.
— Расслабься, — пробормотала светлая. — Сейчас все будет пучком…
При чем здесь пучок я не понял, но боль действительно отпустила и ушла, оставив после себя странное ощущение легкости во всем теле.
— Это тебя что, убили? — тихо и несмело спросил я.
— Не знаю, — так же негромко шмыгнула она. — Или убили, или в коме валяюсь.
— А кома — это что? — я попытался отвлечь ее от грустных мыслей.
В ответ в голове возникла картинка какого-то помещения, в котором на кровати лежало тело с закрытым глазами. От него к разнообразным приспособлениям отходила уйма каких-то веревочек. Из звуков там присутствовало только странное тиканье.
— И не жив, и не мертв, — прокомментировала это видение светлая.
— И… кто тебя так? — с замиранием сердца я ждал ответа. Если окажется, что кто-то из темных…
Но ответ меня сильно озадачил.
— Да, какой-то гад на машине, — и новая картинка. Что-то, отдаленно напоминающее карету без лошадей и с толстым, красным мужиком в окне.
От неожиданной догадки мне стало страшно. И я попытался развеять свои сомнения.
— А ты откуда? Из какого города?
— Из Москвы, — спокойно добила меня она.
Чужачка. Все-таки чужачка! Этого мне еще не хватало…
— Лучше бы ты умерла… — метнулась в голове невольная мысль, но ей хватило и этого?
— Почему? — испуг, недоумение, робкая надежда и пальцы, покрепче сжавшие посох.
— Чужаки — это самый лакомый кус для всех, начиная от рядовых магов и подмастерьев, и заканчивая богами, — со вздохом просветил я ее. — За тобой начнут охоту, перед которой померкнут поиски легендарного Венца Торила Светлого!
Сперва она не поверила. Но я был предельно серьезен. Такими силами не шутят.
— А… а… а… — панически заметалась в поисках ответа она, — а если мы никому и ничего не скажем?
— А толку? — пожал плечами я. — первое же посещение алтаря и мой бог-покровитель почует, что что-то не ладно. Да и не только почует! — действительно, чего уж тут скрывать — влипли мы оба и на совесть. — Без посоха он меня теперь просто сожрет.
— Алтарь? — тихо переспросила она, — бог-покровитель? Слушай, — она аж светилась от странного чувства ожидания и догадки, — а это случайно не последняя дверца по коридору?
— Она самая, — недоумевающее подтвердил я.
Светлая хихикнула раз, второй… и зашлась в истерическом хохоте, изредка выдавливая из себя «извини» и «я не хотела». А мое недоумение перешло уже в жуткое любопытство:
— Хватит! — короткий рявк помог ей успокоиться. — Объясни толком, что произошло?
— Этот… хи-хи… твой бог… ой, не могу… он к тебе не придет, — смущаясь и давясь загнанным вглубь смехом, выдавила она.
— Это еще почему? — чтобы Рак'ксар да не воспользовался бедственным положением своего адепта?
— Ну, эта… — замялась она и выпалила с обреченной решимостью: — Я же не знала, что у вас все удобства во дворе!
И выжидательная тишина…
Я сперва не понял, что именно она хотела сказать. А когда до меня дошло… сперва у меня непроизвольно округлились глаза. А потом, с трудом удерживая челюсть от падения, я сдавленно поинтересовался:
— И он тебя не прибил?
— Да нет, его Солнышко куда-то дел. — облегчение от того, что я не злюсь, пренебрежение и беспечность.
Я не мог удержаться. Просто не смог, когда представил себе эту картинку. В общем, мы опять хохотали, как ненормальные. Действительно, после ТАКОГО оскорбления даже светлый бог вряд ли бы вернулся. Разве что только для того, чтобы покарать богохульника. А Рак'ксар, увидав у меня в руках Солнечный Дождь, вряд ли бы захотел возвращаться…
— Тебя как звать-то, чудо? — отсмеявшись, поинтересовался я.
— Лин, — коротко представилась она.
— Райлен Темное Крыло, — эх, жаль, что поклонится по всем правилам не могу.
— А мне Сури уже сказал, — жизнерадостно отозвалась Лин.
— Сури? Это еще кто? — насторожился я. Тут что, она не одна? Вот, стоило только отлучиться…
— Да этот… как его… Конь говорящий! Ой, то есть, дан, — сбивчиво объяснила светлая. Одновременно показывая картинку белоснежного коня. — Я еще на нем каталась по окрестностям…
Хорошо, что я уже сидел. Светлая… Катается на дане… Ох, что-то мне не хочется знать подробности этой прогулки. Но мое желание никого не волновало и она просто вывалила на мою бедную голову всю кучу своих приключений.
Угу, и с иглистыми волками мы тоже успели познакомиться. А вот женщина… Я мечтательно облизнулся и тут же не сильно, но ощутимо получил посохом по лбу, а в голове раздался возмущенный вопль:
— Только попробуй! Я ей обещала!
— И что же ты мне сделаешь? — ехидно осведомился я. — Убьешь, стукнешь? Ты разве не знаешь, что светлые не могут не то, что убивать — даже просто причинять боль?
Всегда ловил братца на этом. Интересно, а Лин как ответит?
— Тебе интересно — что? — не менее ехидно протянула Лин, взмахнув посохом, — а ты в зеркало погляди!
Я оглянулся просто для вида и… едва не умер досрочно! Мои крылья! Моя гордость и символ мужества… они были уже не черные. Они были… ярко-ярко желтые в фиолетовый горошек!!
— Верни назад, — тихо простонал я, — верни…
— Не будешь трогать женщину? — строго спросила она.
— Без твоего разрешения — нет! Клянусь! Верни, а?
Левая рука еще раз плавно повела в воздухе посохом и к крыльям вернулся их первоначальный черный цвет.
— Вредина, — коротко высказался я, ощупывая перья.
— А кто спорит? — меланхолично осведомилась светлая.
Наш разговор «по душам» прервал глубокий зевок. Причем зевнули мы одновременно.