Она ежилась, хотя день был жаркий. Худые пальцы, перебирая халат у ворота, мелко дрожали. Видимо, этот "новый жизненный этап" дался ей нелегко.
— Но ведь так же нельзя! Ведь там остались дорогие люди!
Я почти кричал, а она смотрела на меня влажными, черными, совершенно Лизиными глазами и мотала головой… Просто странно, какие у нее были Лизины глаза. Может быть, из-за этого я решился спросить прямо:
— Вы хотите сказать, что папа мне не поможет?.. Папа приедет завтра. Я жду его и надеюсь… Он не сможет или не захочет?..
И тут она улыбнулась облегченной улыбкой:
— Папа? Ну, папа — это совсем иное дело. Папа захочет, сможет и, конечно, поможет. Я очень верю в твоего папу.
* * *Солнце лежит на полу большими желтыми квадратами. Яркая змейка метнулась по стене — туда-сюда и опять туда.
— Иду! — кричу я, распахивая окно. — Мячик брать?
Внизу, щурясь от солнца и нацеливая на меня ослепительное карманное зеркальце, топчется мой Герка.
— Ага, брать, — кивает он. — И еще — транзистор.
— Как? А маг?
Я спрашиваю удивленно; зачем транзистор, когда моему Герке только-только купили переносной магнитофон? Разве Герка не берет его?.. Но Герка похлопывает в ответ по кожаному футляру — маг спрятался, оказывается, за Теркиной ногой… Значит, берем и транзистор и маг? Отлично!
— Идет! — кричу и сгребаю с тумбочки свои кассеты.
В дверях в пестром платье с васильками улыбается мне моя мама:
— Валёк! Вы с Герой тоже за город? А мы с папой — к тете Нине на дачу. Там будут все наши: тетя Инга, дядя Олег, Лидия Федотовна… Как там будет весело!
Да, верно, сегодня воскресенье, и наша тетя Нина приглашала всех к себе на дачу в Петергоф… Внутри у меня легко-легко: не надо ни враждовать, ни что-то скрывать… А моя мама смеется. Она смеется глазами, и нежными складочками у губ, и самими губами, и мягким подбородком. Она смеется, смеется, смеется, будто звонит маленький колокольчик…
— Надюша! Надюшка! А где у нас ракетки? — рокочет в прихожей мой папа.
Я сбегаю с лестницы. На каждой лестничной площадке меня настигает сквозь окно Геркин солнечный зайчик. Герка хохочет внизу. Сверху летит смех моих родителей. Мои губы складываются в трубочку и насвистывают-высвистывают что-то веселое, ритмичное, летнее: "Хорошо-хорошо!"
И вдруг рядом раздается то ли писк, то ли плач. Слабенький, он чуть слышен сквозь веселый рокот. Но ноги мои сами собой останавливаются: им уже не хочется бежать. "Эдик? — всплескивается внутри. — Это что, Нильсов Эдик?"
Солнце разом гаснет. Потемневшие лестничные стены будто смыкаются над головой. Внутри растет тревога. А в ушах стоит теперь лишь один тихий плач…
Я поднял голову: в соседней комнате поскрипывает мамина тахта, под настольной лампочкой — ворох записей: мой дневник путешествий. Я заснул прямо за столом другого Вали и нахожусь пока еще в чужом измерении.
* * *"Привет, Валя! Эту записку сразу порви на мелкие кусочки, а то мало ли что… А теперь о главном. Маме не говорят, где папа пропадает по вечерам из-за тайны базы, но надо срочно что-то придумать, чтоб она из-за этого не волновалась. Нина Александровна подлиза, ябеда, хвастунья и вредная врунья, ее надо разоблачать и разоблачать… А еще, Валя, тут есть отличные малыши: Лиза и Нильс — и красивый кот Эдик. Ты с ними, пожалуйста, дружи, и пусть никто-никто…" — в этом месте авторучка, которой я писал, сделала жирную фиолетовую кляксу, я ойкнул… и услышал вдруг ответный звук, будто на полу кто-то тоже поставил кляксу.
— Эй, кто тут?
Ответа не последовало… Со странным чувством, что такое со мной уже было, я быстро наклонился. В самом деле, у моих тапок на коврике лежал мой двойник — другой Валя Моторин.
— Привет! — шепнул он. — Значит, утречком меняемся?.. А я вот что… тебе тут купили маг? Нет? Как же тогда быть? Мне купили.
Его рыжие глаза были от меня совсем близко. И вообще — это здорово, поговорить перед обменом.
— Послушай, Валь! — я отодвинул свое уже не нужное письмо. — Тебе тут остаются очень важные дела. Во-первых, Нина Александровна и…
— Так как же быть с магом? — перебил он.
— Валь! Нет, ты послушай! Ведь сам предостерегал про своего папу и про Лидию… И вот выходит…
— Об этом потом!.. А вот как у тебя складывается с дядей Гришей?.. Я-то торчу, знаешь, и торчу у него в гараже… Устроит он тебе «права» или нет?..
Разговор получался, будто с глухим. Я так и спросил:
— Послушай, ты оглох? Ведь с твоими же родителями не все тут в порядке. Не с моими — с твоими! Хочешь, чтобы я поговорил перед обменом с твоим папой?