Предаваясь размышлениям о тяжкой стезе своей, я пребывал, впрочем, в состоянии перманентной готовности, и это не оттого, что данное состояние является некой моей сутью, нет, разумеется, - все мы люди, все мы человеки и абсолютная, непрерывная готовность к чему-то, пусть и важному, или опасному даже, не присуща мне так же, как и большинству. Но тогда у меня появилось… чувство. Интуиция в моей жизни вещь первостепенная, и, к счастью, я обладаю этим качеством, может, потому и жив, - ну, и поэтому тоже. И появилось чувство, что произойдёт со мной нечто, что решит многие мои проблемы, и, главное, ту проблему, которая стояла тогда передо мной. И вместе с этим чувством пришла и готовность, - мда, а вот это у меня рефлекторное…
Я просто мотался по Екатеринбургу, останавливался там-сям, особенно ни о чём не думая, и тут-то оно и случилось…
Я не знаю, почему не закрыл машину, когда остановился купить сигарет, да особенно мне и курить-то не хотелось, да и где-то в бардачке завалялась пачка… рыться неохота… вон и павильон, кстати… И я вышел за сигаретами, и я оставил Импрезу открытой, - ключи только забрал, - и я не оглядывался на неё, - Импрезу, - пока стоял за сигаретами в небольшой очереди… Хорошенькая готовность! - подумается кому-нибудь, - именно. Это именно и была моя готовность, ведь оказалось, что эта самая, пресловутая уже готовность и была к встрече с двумя насмерть перепуганными пацанами. Мистика? Хм, погодите, а как вам это вот: - я слышал, как хлопнула дверь моей Импрезы, и не обернулся, - замер на секунду, не услышал, чтобы завёлся субаровский турбированный оппозитник, пожал плечами, заплатил за пачку Salem и вернулся к машине… спокойно вернулся, даже волыну от страховочного ремня-фиксатора на кобуре не освободил… мистика…
Разумеется, я их сразу заметил, - и отметил тоже сразу, - золото и серебро, - хоть они и пытались спрятаться на полу между передними и задними сиденьями. А чего тут замечать, - не котята ведь! И я сразу же, - и это тоже рефлекторное, - определил степень опасности этой парочки, вернее, полное отсутствие какой либо опасности для меня от этих двоих пацанов… Запах страха, - знаете, что это такое? От них пахло не страхом, от ребят воняло диким, ночным первобытным ужасом…
Ну да, в таком состоянии бывает опасен даже котёнок… нет, не эти двое, не для меня… и я спокойно, - делано спокойно, - сел в машину, лёгким тоном, - делано лёгким, - поинтересовался, куда нужно ехать молодым людям… Хм, времени, мол, у меня вагон и маленькая тележка, могу и подвезти… Поезжайте, пожалуйста, дяденька, пожа-алуйста, поезжа-айте-е… Да, запах ужаса… И я поехал…
Антон. Ну что, в самом деле, - что ты мне в затылок дышишь?.. Про что?.. А-а, как Ил мне сзади под руку отвёртку приставил, - помню, конечно, - сами напишите об этом… Да не мог я вас пристрелить, чего бы это мне в своей машине палить, да ещё и… Ничего, это я так. А где Илья?.. Блин, Тошик, как-то надо бы с его бумбоксом порешать нам… Да в том-то всё и дело, что опасно очень. Да-а… Ну, куда залез, мне ж так неудобно! Отдавишь мне коленки, чемпион… Да сиди уж, чёрт с тобой, только не ёрзай, а то я возбужусь, а спать ещё не скоро… Вот тебе и ха-ха. Ты мне скажи, как история твоя?.. Тошик, если меня в школу вызовут, вот тогда точно, - без стрельбы не обойдёмся! Как вспомню прошлый раз, когда меня вызывали, - уж лучше с одним только штык-ножом на танк, право слово… Да то! Тебе веселье, - ещё бы, все вешалки в раздевалке проволокой перетянуть, очень смешно, уж куда там! - а ты знаешь, ЧТО мне пришлось выслушать от директрисы вашей?! Нет, Ил не прав, куда там, на хрен, Махно, - милый дядя, идейный, с моральными принципами, а ты… Да сиди ты! Молчу…
А ну-ка, отвернись, я кое-что напишу… Потом прочитаешь, без меня. Так:
Илюха, пришёл! Ил, вот объясни мне, дураку, какого чёрта вы этот свой рэп «музыкой» называете?.. Да вот почему: - музыка в своей основе имеет несколько составляющих: - ритм, гармония, мелодия, лад, - ну, согласен, ритма в рэпе, - аж по мозгам бьёт! - отсюда и название, наверное, - “the rap”… Кстати, это не только «стук» в техническом английском, это же ещё и «перегрузка», если я ничего не путаю… - а я не путаю, - для мозгов это перегрузка! Итак, ритм, - но при отсутствии остальных компонентов, - какая же это тогда «музыка»?.. Тошик, можешь развить мою мысль дальше, забьём Илюшку мозгами, интеллекта ведь в рэпе я также не наблюдаю… Да… Точно, Антон… И ещё скажи ему, что это противоестественно для русского человека… Балалайка! Гармошка там, не знаю… Хм, «гармошка-картошка», а что, Тошик, в этом что-то есть… национальное… как «водка-селёдка», - впрочем, это африканец Пушкин… При чём здесь самогон, Илья? Ты что, предлагаешь мне на суррогаты перейти?.. Да. Я не люблю водку, я люблю коньяк, и что?.. М-м-м, кстати… Да? Ну, ладно, обслужите ветерана, - только я не пойму что-то, откуда лояльность такая?.. Тошик! Лимон только потоньше нарежь… Ага, мерси… Хорошо…
Так. Ясно. То-то вы два дня тише воды, ниже травы у меня. Cayenne Turbo, значит! А ещё что?.. Пацаны, да вы обалдели, да вы знаете, сколько он стоит? И дело даже не в этих бабках, - совершенно неоправданных, отмечу, - зачем нам этот пафос?.. Тошик, отвяжись, в словаре посмотришь… Ах, пятьсот «лошадей», скажите, пожалуйста… Да?.. Нет, пацаны, говорю же, не в этом дело, - Илья, понимаешь, это будет ненужная засветка… Ну, а если ты это сам понимаешь…
Intermezzo.
Вадим легонько щекочет сидящего у него на коленях чуть погрустневшего Тошика, тот, хихикнув, быстро оборачивается, перехватывает руки Вадима, лезет, было, целоваться, но Вадим не даёт Тошику провести этот демарш, и тогда Антон перебирается к Илье на удивительную, в стиле хайтек, конструкцию, которую Вадим купил недавно под именем дивана взамен прежнего, не выдержавшего темпа жизни и любви их троих, - бешеных бабок стоит, - но всё-таки она этих бабок стоит, - крепчайшая конструкция, - для того и куплена…
- Да посиди же ты спокойно, пружина чемпионская… - ворчит Илюшка, но это ворчание так просто, дежурное, надо же Илье воспитывать чемпиона, ну а кому же ещё чемпиона воспитывать, как не Илье, ведь Вадим Тошику слова строгого ни в жизнь не сказал…
А сам Вадим смотрит на устроивших всё-таки возню пацанов, - по Тошиковой инициативе, ясное дело, - смотрит с лёгкой полуулыбкой, и думает… Собственно, особенно Вадим ничего и не думает, - счастье… Так, проплывают какие-то образы… лёгкие оттенки сильных эмоций… счастье…
Две головы, - одна, Тошика, стрижена несколько короче, чем хотелось бы Вадиму, - занятие плаванием, что поделаешь, - его голова, это благородное золото… Другая, Ильи, - вот это то, что надо, - увлечение рэпом, чтоб его, - тяжёлые пепельные кудри до основания шеи, - серебро… нет, сталь… сталь с узором хада. Сталь высочайшего качества, - думает Вадим, - и редчайших свойств клинок в душе этого пацана… Илья и сам меня столькому научил, - Честь, Достоинство, - это всё были общие слова для меня, - думает Вадим, - эти святые вещи существовали для меня в неком вознесённом идеале, - но Илья показал мне и научил меня, что эти, - и многие другие, - Любовь, конечно же, - эти вещи могут и должны быть с нами здесь и сейчас, и я уже не забуду этого урока Ильи, - думает Вадим…
Тошик вдруг резко выворачивается из-под локтя прижавшего его Илюшки, кусает его за плечо, быстро соскакивает с дивана, - странная конструкция, и до удивления крепкая, - для того и куплен, - две могучие дуги-опоры из труб полированной нержавеющей стали, стальные же балки-перемычки с круглыми отверстиями, точно лонжерон дальнего бомбардировщика времён Второй Мировой, и огромный, словно от Кадиллака 60-х, диван мягкой, но чрезвычайно прочной бежевой кожи, - да, именно для того и куплен: - прыжки с разбегу, борьба, любовь, три разгорячённых тела, пролитый чай, крошки какие-то вечно и спящий на нём, - на этом дорогом новомодном диване, - сморенный усталостью двенадцати с половиной лет, приятнейшей из усталостей на свете, и не добравшийся до кровати Тошик…