Из личного:
В самом центре Рима, в галерее на пьяцца Колонна, на куске расстеленного рядна спала старушка; в ногах у нее примостился маленький щенок. А рядом, на асфальте, лежал лист бумаги с надписью: «У меня нет дома. Не беспокойте меня!»
На одной из колонн здания, выходящего на столичную площадь Республики, кто-то размашисто написал жирным черным фломастером: «Умираю»…
Об этих кардинальных проблемах капиталистического бытия наша печать пишет часто и подробно, они — в центре романов, повестей и рассказов мастеров итальянской прозы, таких, скажем, как А. Моравиа, Л. Шаша, И. Кальвино, чьи новые сборники недавно увидели свет в СССР.
Но вот один воистину поразительный факт: большие беды Италии, человеческую трагичность которых так остро переживаешь, читая об этой стране, как бы уходят на второй план при контакте непосредственном. Трудно представить себе туриста, который, возвратившись с Апеннин, не говорил бы однозначно: чудо.
Этому чуду сохраненной благожелательности и жизнерадостности, уверенности в чем-то лучшем и светлом, удивительному умению жить, философски абстрагируясь от больших бед, Италия обязана, конечно же, своим «маленьким людям».
Термин этот не нов, однако трудно найти иное, более емкое и в то же время столь же точное определение той великой — в самом прямом смысле этого слова — народной массе Италии, жизнеспособность которой действительно достойна изумления и восхищения.
Дань «маленькому человеку» в разное время и, разумеется, по-разному отдали и продолжают отдавать все литературы. И итальянская в этом смысле не исключение. Наглядным тому доказательством и блестящей иллюстрацией является предлагаемый нашему читателю сборник «Два веса, две мерки» — первая переведенная с итальянского книга, где сатира и юмор занимают центральное место. Это, несомненно, большой сюрприз: ведь, признаемся, слишком уж мы привыкли к тому, что если речь идет об Италии, то это непременно терроризм, мафия, безработица. И вдруг — смех! Сразу же и закономерно возникает вопрос: «А над чем смеетесь?» Да, и над собой, конечно, над своими предрассудками и житейскими неурядицами жизнерадостный, полный тонкой иронии смех Акилле Кампаниле и Антонио Амурри; над «сильными мира сего» тоже вызывающая смех, но одновременно злая и едкая сатира рассказов Томмазо Ландольфи и Луиджи Малербы; над вседовлеющими в жизни «маленького человека» болезненными обстоятельствами… Искреннее сочувствие к своим скромным героям, блестящая достоверность характеров и бытовых деталей, гневный сарказм по отношению к тем, кто выше всякого человека ставит бумажный бланк, — в этом главная суть творчества Дино Буццати и Паоло Вилладжо, Джованни Арпино и Карло Монтеллы.
В сборник включены произведения почти двух десятков писателей: грустно-ироничные и острогротескные, добродушно-шутливые и гневносатирические. Невозможно в нескольких строчках объединить этих авторов: все они принадлежат к разным поколениям, разным литературным школам и направлениям, да и пишут в разных манерах. Но тем, пожалуй, и интересен сборник: налицо многоплановость и богатство исканий современной итальянской прозы.
Перед нами сегодняшняя Италия — то фантастически странная, то нелепая до абсурда, то патологически жестокая и при всем том неизменно реальная. Ведь правдивое отражение жизни — это не просто фотография с натуры, это прежде всего то, что остается в глубинах нашей души от увиденного и пережитого. Ключ к пониманию творчества представленных авторов поэтому скорее не в традиционных литературных категориях, а в сфере человеческой психологии — чрезвычайно сложной, зачастую не поддающейся привычно конкретной расшифровке.
Карьерист и приспособленец Бамбаджи в рассказе Вилладжо «Синьор Бамбаджи сам себя увольняет» путем сколь ловких, столь же и гнусных интриг достигает в конце концов высоких постов сразу в двух ведомствах — факт, который автор вполне мог позаимствовать из газетной хроники. Совсем небольшое, вполне в духе сатирических традиций, преувеличение — и вот уже «герой» вступает в изнуряющую переписку… с самим собой. Сумасшедший? Может быть, и так. Но вся трагичность заключается в том, что он-то, Бамбаджи, искренне и глубоко убежден в своей полноценности, более того — в своем призвании и способности руководить. Страшный, но реалистичный вывод как бы подсказывается автором: не уволь Бамбаджи сам себя в пылу шизофренической полемики, оставаться бы ему и по сей день руководителем обоих ведомств.
Не менее ярко выписан и портрет виконта Кобрама, этого «Кавалера Ордена Негодяев» («Велосипедная гонка»), который «сразу стал блюдолизом, наушником и доверенным лицом своих непосредственных начальников и на пути к возвышению не преминул завести на каждого из них досье: записанные разговоры, компрометирующие фотографии, с помощью которых он устранял соперников, едва достигал одного с ними служебного положения».