Влад открыл глаза. После кошмара бешено колотилось сердце. Чудился фантомный металлический запах, а лёгкие скребло от ощущения, что каждый вдох несёт с собой всё меньше кислорода. Влад сел в кровати и растёр лицо ладонями. Ему редко снилась война. Свою порцию ПТСР он, конечно, отхватил. Особенно после второй Чеченской, но там он всё очень остро воспринимал. Месть — штука такая, опасная и для врага, и для самого себя. Шарашило по мозгам так, что после возвращения из Чечни он рванул на заочку психологического — наводить порядок в голове, пока кукуха не выпорхнула.
За окном отеля, где он остановился, в темноте дремал спящий провинциальный городок. Влад взглянул на часы. Без десяти два, а будильник он ставил на три. Ну и ладно, пораньше поедет. Если что, подождёт на точке, где ему должны передать боеприпас. Из своего у него было только варево от Грифа и патроны — специальные, с серебряным сердечником.
Влад быстро собрался. Выпил крепкого кофе из термоса. Из еды больше ничего не лезло. Потом, может, по пути заедет за заправку. Он спустился вниз, прогрел машину и поехал на место. В сознании всё ещё ворочались разворошенные воспоминания. Как фотографии с двойной экспозицией. Край неба посветлел, а сквозь него виднелись вспышки залпов. Впереди показалась встречная, и на несколько секунд превратилась в раздолбанный пикап террориста-смертника.
Прятался Влад от настоящего, а догнало его прошлое. Хотя какое там прятался… Всего-то уехал за тысячу километров. После приключений с призрачными детишками, лесным пожаром и семью трупами он хотел рвануть за границу, но помешало крайне тупое обстоятельство — пропал загранник. Как в воду канул. Влад всё перерыл. Вспомнил, как в начале года вернулся из отпуска в Индии, а дальше след документа терялся. В конце концов наугад проверил куртку, в которой прилетел… И нашёл во внутреннем кармане слипшийся пласт бумаги — всё, что осталось от заграна после стирки. Вот так и разрушились планы свалить подальше. А ехать в ближнее зарубежье, где не нужен загранник… Бессмысленно. Оттуда его достанут на раз-два, если очень захотят. Он и сам пару таких примеров знал, когда принудительно возвращали некоторых отличившихся.
Первые дни Влад, конечно, сильно дёргался. Особенно, когда по ТВ начали трубить, что нашли машину Страхова, а потом, предположительно, и его самого. Подсознательно ждал, что за ним придут. В какой-то момент он даже всерьёз задумался, а, может, позвонить старым товарищам и вписаться обратно в ЧВК на полгодика. Куда-нибудь на дальнее направление — на другой континент. Быстрый способ свалить из страны, где у него всё вдруг пошло наперекосяк. Его бы приняли с распростёртыми объятиями. Но как-то… Внутри что-то сопротивлялось такому решению. Не хотелось снова браться за боевое оружие. Влад немало знал тех, кто после одной войны рвался на другую. Не мог найти себя в обычной жизни. Не хватало ощущения дышащей в затылок смерти и бьющего по башке адреналина во время очередной “прожарки”. Он и сам был таким, пока не попустило. Сложно даже сказать, что послужило причиной. Просто в какой-то момент пришло осознание, что всё, он своё отвоевал. Пора на гражданке устраивать жизнь.
Товарищу Влад всё-таки позвонил. Но другому — человеку на немаленькой должности, которого знал ещё со времён Сирии. Аккуратно поинтересовался, стоит ли ему ждать проблем, раз уж после исчезновения Вероники Страховой пару раз приглашали в полицию побеседовать. На его счастье, в новом деле нигде не упоминался Влад Казанский. Никому он пока не был нужен. Это “пока” больше всего и вымораживало. Влад раз за разом прокручивал события. Следы он замёл, но всё равно оставалось столько неизвестных. Кто ещё знал, что Страхов решил его убить? Не засветились ли где их рожи? Страхов не дурак, но кто знает, что у него творилось в голове. Все эти вопросы без ответов кружили в сознании бесконечным и мучительным хороводом. Из отвратительного состояния ожидания ещё большего пиздеца выдернул Гриф с внезапным предложением — подсобить его хорошему знакомому, которого слегка одолела нечисть. С одной стороны, после лесных тварей Влад нажрался таких дел до отвала. С другой — мощно просел в деньгах, когда готовился скормить торчков бесноватым детишкам. На одну только машину сколько спустил. Сам он к деньгам легко относился — ушли и хрен бы с ними. Будь он обычным трудягой на зарплате, ему бы хватило. Но после возвращения на гражданку Влад знал, что не получится у него работать на какого-нибудь дядю или тётю. Вот и открыл собственную кофейню. Она и стала причиной, по которой он согласился на дело. Да и Гриф не должен был херни подкинуть.