— Начнем издалека, — театрально взмахнул руками Пашка, — все началось с того, что девять лет назад продал мотоцикл.
Я попытался спросить, причем тут это, но Свин приложил палец к губам и продолжил:
— Затем, после продажи, я начал гладко бриться. Поговорил с отцом и он помог открыть пару помоек. Занялся превращением их в нормальные магазины.
После поездки, когда нас с Нютой снимали вертолетом с ледника на Алтае, мы перестали ходить в горы. После того как потерялись в тайге под Хабаровском, мы больше не ездим дикарями в лес. После того, как Анна вывихнула палец помогая вытаскивать машину из грязи, мы ездим только на кемпинги в Карманово. После того, как выяснилось, что ее пугают громкие звуки, мы не ездим на стрельбище. После того как я сломал ногу мы больше не встречаемся раз в месяц с друзьями. Я в отпуск на Кипр летал. Понимаешь?
— Понимаю, и спасибо что привез бутылку, а не магнитик, — отозвался я. Пашка проигнорировал меня, ему нужно было выговориться.
— И вот буквально вчера, мне заявляют, что Анна влюбилась в другого человека. За этого другого она вышла замуж. Я разжирел, со мной больше не интересно, деньгами счастья не купишь, а все проблемы только из-за того, что я играю. У меня зависимость, и Анна целых два года мирилась с этим, но больше не может. Оказывается ей было больно наблюдать как я из красавца-мужчины превращаюсь в жирного тюленя озабоченного лишь игрой и работой. Детей кстати мы не хотим, да.
Пашка чуть не сорвался на крик, но осознав это, резко замолк, поднял руки и опустил голову. Я встал, и оставив Пашку одного направился к стойке. Там заказал бутылку крепкого, сок и мясную тарелку.
Когда я вернулся, Свин сидел сгорбившись и гонял по столешнице чашку.
— Паш, скажи мне по здравому размышлению, — сказал я усаживаясь, — ты сам что об этом думаешь?
Он поджал губы и покачал головой.
— Если честно, она как-то своевременно решила уходить. Больше напоминает эшелонированное отступление. Пару недель назад назад съездила на встречу выпускников, потом в Уфу, по делам, там кстати Алиев живет, вместе учились. Отменила занятия, навестила солярий, ну и так, по мелочи.
Принесли заказ, и я наполнил рюмки. Пашка сделал глоток кофе, и сразу же, не чокаясь, опорожнил свою.
— Это примерно когда мы гонялись за Рубедо? — задал я вопрос, Пашка кивнул, и показал глазами на бутылку. Я разлил по рюмкам, отхлебнул холодного кофе. Выпив еще, он хлопнул рюмкой по столешнице, чем всполошил бармена, и привлек внимание компании спорщиков. Толкнув рюмку ко мне, он продолжил, но уже резче, злее:
— Нюта все отлично спланировала. Предлог отличный. О тылах тоже позаботилась: в одном из магазинов она совладелец. Если заберу свое, то “выкину учительницу без гроша в кармане”. Сам понимаешь, до такого не опущусь, хоть и Свин. А с другой стороны девять лет, Бася, девять лет...
— Судя по по всему гадом-разлучником является Алиев?
— Типа того, — он пожал плечами, — я немного поспрашивал чем он дышит. Сидит в администрации, заведует то ли распределением коньков бабушкам, то ли пенсий младенцам.
— Понятно. Надеюсь ты ничего такого не придумал? Отомстить например или навестить Алиева?
— Да боженька с тобой, Азатотыч, — Пашка вполне натурально поперхнулся соком, — я похож на идиота? Мысль конечно привлекательна, но на просвет гниловата. Соберемся мы с тобой, Маратик. Маткаримовы тоже за любой кипеш. Мордобой, полиция, суды. И самым довольным человеком — Анна.
— Дааа… — протянул я — ты прав. Приятно, что не теряешь головы.
— Не теряешь головы, — передразнил меня Пашка, а потом усмехнулся, — Бася, да самое лучшее в данном случае, это купить мотоцикл!
Усадив Пашку в такси, я отправился домой пешком. Светка только легла, и если я ее сейчас разбужу то остаток ночи она будет колобродить, потом весь день будет маленьким ворчащим зомби.
Закупившись на все случаи жизни, мы с проповедником пришли к отцу Кондрату. Старый монах подслеповато щурясь посмотрел на нас, затем сверился с массивной книгой, лежавшей на пюпитре, и наконец передал нам два свитка. "Мирадан" гласила надпись на сургуче. Когда мы сорвали печати со свитков, и вокруг запорхали световые бабочки – вестницы переноса, до нас донёсся голос Кондратия: "Не церемоньтесь, там слабых не любят".
Мы очутились на площади маяка Мирадан ночью. В отличии от площадей Королевства, эта была окружена не домами, а парком. Судя по карте, мы находились у самого побережья на востоке материка, а между нами и Латтирией лежали орочьи степи и скрытые штриховкой пустые земли.