У него на родине диктаторы, военные чины, президенты и прочие важные персоны имели своих двойников. Это шоу — не более. Ну разве еще для охраны — в надежде, что покушавшиеся ошибутся. То же самое они могли вполне устроить и здесь, на этой планете, — как бишь она называется… а-а… ладно, потом вспомню. Нашли бы похожего человека, поработали с ним, потренировали; все мелкие различия можно умело скрыть с помощью грима, одежды, манеры говорить. Такого двойника не надо обучать языку — и вообще, куда меньше хлопот с местным жителем, чем с ним, вырванным неизвестно откуда, не знакомым с обычаями. Для этого должна существовать важная причина. Они нуждались именно в нем, в точной копии. Или, если угодно, в дубликате… И не только внешне, но, самое главное, внутренне. Значит, было в этом парне, в этом Волке, нечто такое, что бы им хотелось удвоить. Что бы это могло быть?
Что ж, он попал в странный, вернее, древний мир. Как он возник, Пол в конце концов узнает. Или нет… Но это не важно. Они, возможно, и сами не знают… Но это все пустяки. Самое важное, что здесь все зависит от тебя самого. Настоящий мир, где он может быть настоящим человеком среди настоящих мужчин. Здесь, по-видимому, и днем с огнем не сыщешь изнеженных андроидов и безумствующих святых.
Бард поднялся, спросил:
— Голоден? Я принесу тебе что-нибудь поесть. Бели я правильно понял отца, то, что по вкусу мне, понравится и тебе. Еще захвачу одежду. Интересно, какой у тебя размер? — Он засмеялся, глядя на вытянувшееся лицо Пола. — Знаю, знаю — мой! Пока волосы не отрастут, нам все равно не выйти отсюда — не могу же я разгуливать без воинской косички. За это время тебе многое придется освоить. Главное — научиться основам цивилизованной жизни. Я так понимаю, что ты никогда не брал в руки меча. Угадал? Твоя родина, должно быть, странное место, даже представить не могу, как вы там живете. Я не дуэлянт и не люблю задираться, так что тебе придется научиться владению оружием и приемам самообороны. Конечно, в первую очередь выучишь язык. Я же не могу постоянно находиться поблизости. Ладно, увидимся позже. — С этими словами он вышел из комнаты.
Пол махнул ему рукой на прощание, потом вновь погрузился в размышления — может, это действительно не более чем кошмарный сон?
Ну и пусть, если даже и так, он рад очутиться здесь.
2
Только через десять дней они смогли наконец отправиться в королевский замок. Дом Рафаэль не мог позволить себе надолго оставить управление государственными делами. Он не доверял не имеющему опыта Аларику. Таким образом, план, предусматривающий, что Пол должен скрываться от людских глаз, пока не овладеет языком и не научится вести себя в обществе, был отброшен. Наоборот, по зрелом размышлении отец и сын пришли к выводу, что чем скорее Пол будет представлен двору, тем лучше. Пусть их почаще видят вместе, пусть сразу заметят сходство между ними — далекое, не сразу бросающееся в глаза, — пусть Пол примелькается. Тогда, похоже, когда возникнет необходимость вовлечь его в дела, ради которых он и был перенесен на Дарковер, никто не свяжет двойника с Бардом. Кто поверит, что родственник, схожий с Бардом по виду, — но не так чтобы очень — и есть сам Киллгардский Волк. Дом Рафаэль здраво рассудил, что слухи о двойнике надо пресечь в корне, иначе все пойдет прахом. Нельзя было допустить, чтобы в чьем-то хитроумном мозгу зародилась мысль — а нет ли двойника? По этому поводу Бард заметил, что люди обычно видят то, что желают видеть, и если их часто будут встречать вместе, то никто не усомнится в правдивости легенды, выдвинутой для объяснения появления Пола при дворе. В противном случае только затей какие-нибудь игры в таинственного чужака, неведомого пришельца, сплетни быстро разбегутся по всей стране, и всякий здравомыслящий человек решит, что дыма без огня не бывает.
Времени было мало, поэтому выгоревшие под лучами чужого жаркого солнца волосы подтемнили с помощью особого красителя, придавшего прядям и завиткам Харела рыжеватый оттенок. Он отпустил маленькие колючие усики. Несходство в манерах, походке должно было дополнить остальное. Объявить решили так — после долгих лет изгнания домой в Астуриас вернулся никому не известный недестро, сын одного из братьев Одрина и Рафаэля. Отец его умер еще до восшествия Одрина на престол. Место, где он якобы обитал, выбрали подальше, на самом севере, за Кадарином, где жили свободные охотники и следопыты. Этот край был такой глухоманью, что решительно не было шанса встретить какого-нибудь тамошнего жителя, который мог бы уличить Пола. Недостатки воспитания и незнание языка списывались на грубость и простоту местных нравов.
Так что появлению Харела при дворе нашлось простое объяснение, и в этом случае обучение двойника должно пойти куда успешнее. Он быстрее войдет в курс дела, его можно будет сразу ввести в вопросы политики, стратегии. Уже по дороге Бард с одобрением отметил, что Харел неплохо держится в седле — конечно, не так, как он сам, но этой беде легко помочь. Пол уже кое-как разговаривал на каста[24], и его странные архаизмы и давным-давно отмерший акцент вполне можно было объяснить местом, где он рос. Ясно, что в Хеллерах и речь другая. Избавление от акцента и в то же время сохранение его на некоторое время — так требовало наличие двух ипостасей — являлось их главной задачей. Психологически трудной, но разрешимой.
Вообще Бард иногда недоумевал, как так могло получиться: родной язык человека, занесенного в их страну неведомо откуда, хранил таинственное, но ощутимое сходство с языком их предков? Да, велик Дарковер, много на нем еще неизвестных уголков!..
Другой важной задачей была необходимость разделить армию, которую они были в состоянии набрать, на две равные боеспособные части. Одно войско должно было выступить против Серраиса (стратегический замысел Барда — разбить этих давних врагов, уж если не захватить, то навсегда вывести из игры), другое — прикрывать западное направление, где рано или поздно в дело вступит Карелии Хастур. При этом каждая дружина должна быть уверена, что в бой ее ведет именно Киллгардский Волк. В этом случае они имели основания рассчитывать на осуществление плана, где первым пунктом значился разгром Серраиса, следующим — устрашение соседей, а последним — объединение Сотни царств под рукой Аларика ди Астуриен. Естественно, эта программа включала подчинение Хастуров, объединение всех разрозненных лоскутных королевств, установление мира, избавление от навязшего в зубах договора Варзила. Настоящий мир, исключающий эти бесконечные войны, бушевавшие каждый год с весны до первого снега. Покой и порядок, когда наконец можно будет найти управу на происки бунтарей, которым, видите ли, не по нраву пришелся их господин, так что они решили уйти на новые земли и там создать свое королевство. Этому наконец должен наступить конец — и он наступит! Не с помощью лживого, оторванного от жизни соглашения, а приструнив всех, кто готов бунтовать по любому поводу.
Вот тогда, размышлял Бард, может вновь наступить Золотой век, как это случилось давным-давно, когда, как рассказывают легенды, правитель Картон заключил договор о дружбе с лесным народом!
Осуществить это план можно было только с помощью военного гения Барда ди Астуриен, его особенной, покоряющей и ужасающей славы.
О том же самом думал и Пол Харел, труся вслед за домом Рафаэлем и Бардом, как и следовало бедному родственнику. «Выходит, мне уготована роль пса при Киллгардском Волке. Что ж, как говорится, посмотрим. Подождите, господа хорошие!..»
Дальше его мысли потекли по другому руслу — он в который раз подивился теории, утверждавшей, что он и Бард всего лишь две половинки, два слепка, сделанные, по сути, с одной и той же личности. Доказательством правоты был факт его переноса сюда, в этот тусклый, дикий мир. Хитра природа, вновь поразился он. Он всегда ощущал — особенно при сравнении с друзьями, приятелями, окружавшими его на Альфе, — что рожден для другой жизни, для иного мира. Нет, не телесно — в этом он был схож со всеми остальными обывателями, — а духовно! Ему было тесно в том всеобщем уютном благоденствии, в котором нежились граждане Конфедерации.