Нилыч вдруг замолчал, опустил голову.
— Ну что он сказал? — проявил вдруг интерес Юрка.
— Он тогда вытер шершавой ладонью мои глаза и сказал, что я молодец…
«Молодец!.. — Юрка мысленно повторил это слово и откинулся на подушку. Его почему-то так поразило это слово, что даже в голове посветлело, хмель вроде прошел. — Его похвалили… Старшие сказали ему — молодец. Заслужил. Он заслужил! — восхищался Юрка. — А я нет… Мне никто еще не говорил этого слова. Почему же я… Неужели?.. «Молодец!» — Он опять приподнялся на локте, с любопытством посмотрел на старого токаря. Нилыч покачал головой.
— Что ж, брат, печаль не вечна. Ты сам скоро будешь отцом. Вот поработаешь, женим тебя — И будь здоров. Так жизнь-то и идет: одни растут, другие старятся. Диалектика!.. Ну, заболтались мы с тобой. Спи. — Он накрыл Юрку одеялом, ткнул тихонько под бок и улыбнулся: — Спи, спи давай. Рабочий!
Юрка почувствовал, что от одеяла повеяло теплом, все тело начало расслабляться. Опьянение снова вернулось, и он крепко уснул.
Нилыч сунул под мышку валенки и вышел из комнаты. Но прежде чем покинуть общежитие, разыскал Андрюшку.
— В стенгазету его не надо. Горячий он — сирота, понимаешь. Стенгазета — лекарство хорошее, но… как тебе сказать… Словом, врачи говорят: всякая болезнь требует своего лекарства. Так-то. Словом, не рисуй его, Андрюша, подожди, мы так его, тихонько.
— Но ведь он общежитие позорит. От рук отбился: «Иди дежурить» — «Мне некогда», «Запишись в самодеятельность» — «Не хочу». Задрал нос кверху — я, я… А в цехе вчера видели? Разве это по-товарищески?
— Верно, верно, Андрюша, но… Подожди. Он не будет, не будет.
Уговорил и зашагал по ковровой дорожке к выходу, шепча под нос: «Эх, сынки, сынки! Легко вам живется, да нелегко каждый из вас дается».
Утром Юрка вскочил с постели и — за карманы: пусто!.. Покраснел, выбежал в коридор, посмотрел на дежурную и снова в комнату. Та догадалась, высунулась в дверь:
— Ну, выспался?
— Да. Тетя Паша, я, кажется, деньги…
— Так тебе и надо, гуляка. Посуетись теперь, вперед знать будешь. — Повернулась и хлопнула дверью. Но вскоре опять вернулась, проворчала: — Не ищи, деньги старик унес. И валенки тоже. Взбучку бы тебе…
Юрка долго сидел на кровати, раздумывая, а потом махнул рукой, быстро зашнуровал ботинки, повязал галстук и отправился.
Домик Протаса Нилыча стоит в глухом переулке, однако хозяин ворота на запор никогда не закрывает и волкодава не держит. К нему — заходи! Но Юра этого не знал и поэтому остерегался. Тихонько открыл ворота, изогнувшись, заглянул во двор — тихо. Поднялся на крыльцо, постучал, за дверью послышалось: «Да-да!»
Нилыч сидел на низенькой скамеечке и подшивал валенок. Когда Юра вошел, Нилыч поднял голову:
— А-а, гость! Проходи. Ну как, небось, сегодня хуже?
— Да вот… встал…
— Ни денег, ни пимов? А вот они. — Старик улыбнулся, поднял над собой уже подшитый валенок, повертел его в воздухе и стукнул об пол: — Сейчас и второй готов будет. Крепче новых!
— Ну как же это, Протас Нилыч? Я бы в мастерскую отдал.
— В мастерскую? Ишь как вы теперь — все в мастерскую, а если своими руками? Да там разве такую стельку поставят? А дратва?! Вот, надевай — и будь здоров. Уральская зима хорошие пимы любит. Так-то. Я все зимы в пимах. Потому у меня и зубы целы и суставы в коленках не трещат. Правда, волосы вот… — Он провел ладонью по блестевшей макушке и засмеялся: — повыскакивали, черти. Ну это, наверное, так уж слабо приделаны были…
Юра смотрел на Протаса Нилыча, смущенно улыбался и не знал, как быть: «Попросить сначала деньги, так подумает, что я опять… Если взять валенки — заплатить надо. А чем?..»
Так и не успел ничего решить — Нилыч вышел в коридор и там долго позвякивал соском умывальника. А Юрка продолжал любоваться валенками — они были как новенькие: аккуратные, прочные, изнутри — ни бугров, ни узлов.
Вытирая полотенцем руки, подошел в нему Нилыч:
— Ну как?
— Классно! Вы все умеете. Вот… подшиваете, токарите, изобретаете здорово.
— Ну хоть не изобретаю, а предложения, так это и ты можешь. У нас, ведь знаешь, люди тащат на свой завод все хорошие мысли, как в копилку. Вот и ты неси.
— Не умею.
— А ты думаешь, другие рационализаторами родились? Головой тоже работать надо.
Повесил полотенце на коровий рог, прикрепленный к стене, подсел к Юрке и начал раскатывать рукава: