И даже не удивилась, когда мне ответили такими отборными ругательствами, что не отучись я столько лет на бойфаке, точно бы скончалась от стыда и ужаса.
Но я ведь там училась. Поэтому…
— Нурэ Гоидрих, — прокричала, обращаясь к своему непосредственному начальнику и наставнику по совместительству. — Мне ответить?
— Молчать! — рыкнул он, не по наслышке зная о моих умениях и навыках, одновременно включая задремавшее было сознание. — Р-развели бар-рдак…
Ну, это мы уже проходили. Поэтому дослушивать не стала, а поторопилась вслед за своими «отличничками».
Глава 4
В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ ИГРАЕТ ПРИВЫЧНУЮ РОЛЬ
Совру, если скажу, что перед первым уроком у боевиков я не нервничала. Ещё как! Одно дело — читать малышне общую магию, и совсем другое — работать гувернанткой у взрослых мужиков, которые не один год под смертью ходили.
Страноведение, грамматика, история Аспона, землеведение, естествознание, этикет — по шесть часов в день, кроме вторника и четверга, когда у меня лекции у малышни. По вторникам и четвергам великовозрастных студентов, которые, закатив истерику из-за одного маааленького зомбика и совершенно безвредного призрака, едва половину академии не разнесли, учили танцам, конной езде и фехтованию. Лично моё мнение, что последние два предмета Его Императорское Величество велело ввести в общий образовательный курс вместо утешительной пилюли.
Ну, правда. Лошади и шпаги? Они бы ещё обязательные лекции по боевой магии им читали, честное слово!
С другой стороны, как показала первая ночь, пар новым студентам нужно где-то спускать. Может, ипподром и тренировочный зал помогут в будущем избежать неприятных ситуаций с уничтожением имущества БИА.
Кому сказать — не поверят! Взрослые же люди…
Один дурак увидел Илайю в зеркале, а второй наткнулся на творение Джоны в коридоре. Ну, зомби, ну бродит по коридорам. Эка невидаль! Войну из-за этого устраивать. Прорыв они, видите ли, обнаружили…
Хорошо ещё нурэ Гоидрих сумел взглянуть на случившееся с нужной точки зрения, а то и не знаю, чем бы всё кончилось…
В субботу ночью ректор не стал меня трогать, а вот в воскресенье, прямо с утра, вызвал к себе на ковёр. Хорошо, хоть завтрак закончить позволил.
Наставник сидел за столом — массивным, даже огромным. Когда я в детстве его впервые увидела, то подумала, что это не стол в БИА принесли, а академию вокруг него построили.
Смотрело начальство на меня грозно и выжидательно.
— Кто? — коротко и ёмко потребовало ответа.
С мелкими партизанами я разъяснительную работу ещё ночью провела. За шутку не ругала, а вот за технику безопасности всыпала по первое число. Особенно Джоне. И даже не за зомби, за Агаву.
— Скажи, голубчик, что сталось бы с твоей боевой подругой, потеряй ты сознание и утрать контроль над своим ма-а-а-аленьким зомбиком?
Мальчишка испуганно округлил глаза, при этом под носом у него что-то подозрительно заблестело.
— Я…
Закусил губу. Замялся. Вот что с ним делать?
— Не подумал?
— Нет.
Покаянно опустил вихрастую голову.
— А раз нет, так будь добр мне к понедельнику реферат по общей защите от нежити на пять страниц.
Думала, взвоет от возмущения, а он только засопел, распространяя вокруг себя атмосферу сожаления и раскаяния.
Ну и как его после этого ректору сдать?
— Увольняйте, но не скажу, — уверенно заявила я, следя за возмущённым движением косматых рыжих бровей. — Дети не виноваты, что у ваших талантливых и амбициозных так с воображением туго.
— А кто виноват? Может, это я зомби из лабораторного материала делаю? Или проекцию призрака создаю с упорством, достойным лучшего применения? — раздувая ноздри, как бык перед красной тряпкой, рыкнул нурэ Гоидрих. — Кто виноват? Скажи мне, Бренди! Боевики?
— И не они. — Я примирительно улыбнулась, хотя чувствовала обиду и разочарование. Боевики, ветераны, а уже наябедничать успели… — Нурэ Гоидрих, вы же знаете, мой отец двадцать лет на Пределе отслужил. Меня срывами не удивишь. Мы с Бредом как-то в детстве проболтались, что нам похожий сон приснился. Про ярмарку. Оно и понятно, мы ею целый месяц бредили. Отгадайте, что предпринял наш родитель?
— Пригласил в дом экзорциста?
С папенькой наставник был знаком с детства, поэтому в голосе его и в глазах промелькнуло какое-то азартное любопытство. Я хмыкнула.