Он просил помочь ему и его матери. Просил Рию поговорить с отцом и вымолить хотя бы немного денег на жизнь — часть наследства его отца, которое было конфисковано государством. Мать и сын остались без пенни и без крыши над головой. Не зная правды, понятия не имея ни о заговоре, ни о тяжелой болезни матери Алексея, Рия приняла сторону отца.
— Я совершила ошибку, — призналась она.
Она знала, что ее отец жестокий и амбициозный человек, но долго не желала верить, что он может лгать и манипулировать людьми.
«Для блага страны, Хонория», — говорил он. И, видя, насколько своенравен Алексей, Рия поверила отцу. В то время она не сомневалась в его честности. И только сейчас, годы спустя, она обнаружила, как далеко зашел его обман и как сильно она в этот обман вовлечена.
— В чем дело, дорогая? — насмешливо поинтересовался Алексей. — Не получаешь удовольствие?
Его взгляд излучал жестокость, уголки рта скривились в недоброй ухмылке. Все это говорило о холодном презрении и одновременно триумфе. Он ликовал, потому что Рия оказалась в униженном положении. Да, Алексей Сарова отвергнет все что угодно, лишь бы отомстить семье, которая когда-то сломала ему жизнь. Кого же еще ему винить в этом?
— Не доставляет радости ситуация, когда приходится умолять, не так ли? — продолжал он. — Склоняться перед человеком, с которым когда-то ты не желала разговаривать?
И снова Алексей жгучим, пристальным взглядом окинул Рию с головы до ног. Этот взгляд напомнил ей, как десять лет назад он холодно с ней обошелся, прежде чем уехать и исчезнуть из ее жизни.
— А я уже побывал в таком положении, не забыла? Я просил, умолял — и ушел ни с чем.
Внешне Алексей был расслаблен, но внутри у него все онемело от напряжения; он напоминал опытного охотника, который смотрит и выжидает. Ему нужно было, чтобы его единственная добыча — Рия — сделала одно движение. Тогда можно будет атаковать…
Но все же она должна попытаться.
— В Мекджории хотят, чтобы ты вернулся, — нервно проговорила она.
Рия догадалась, каков будет ответ, еще до того, как он открыл рот. Она заметила, что его спина напряглась, красивые губы сжались, мышцы лица дернулись.
— Возможно, ты не скажешь ничего, что заставило бы меня хотеть знать больше, — произнес Алексей, растягивал слова. — Но ты могла бы попытаться убедить меня.
Она могла, но, судя по его тону, по каменному выражению лица, это не произвело бы должного эффекта, а вызвало бы лишь очередную порцию насмешек. Рия не была готова доставить ему такое удовольствие.
Собрав все свои силы, расправив плечи и подняв голову, посмотрев в его ледяные глаза, она холодно произнесла:
— Нет, спасибо.
Отец гордился бы ею, по крайней мере за это. Она снова была великой герцогиней Хонорией Марией во всем своем великолепии. Единственной дочерью канцлера, который создал массу проблем для страны. После того как Рия узнала о махинациях своего отца, узнала, что для него она была всего лишь средством достижения большей власти, она не желала оставаться герцогиней Эскалопа. Она очень надеялась, что принимает ее облик в последний раз, а потом навсегда освободится от проклятого титула.
— Ты можешь наслаждаться своим триумфом, — сказала она, — а мне, судя по всему, действительно пора уходить.
Если Рия надеялась, что это хоть капельку тронет или смягчит Алексея, ее ждало разочарование. Правда, в его глазах промелькнула, казалось, искра восхищения, а может, намек на реакцию того юноши, которого она помнила.
Она сама вырыла себе яму и не нуждалась в его толчке, чтобы туда упасть. Впрочем, это еще не конец. Она позволит Алексею думать, что он выиграл этот раунд. Но это только одна битва, не вся война. Слишком многое поставлено на карту.
— Спасибо, что потратил на меня время.
Рия не смотрела в его сторону, хотя и ощутила новую волну цитрусового аромата, когда он подошел ближе и почти что разрушил ее с трудом восстановленную храбрость. Но после того как она справилась с собой, Алексей обрушил на нее новый огонь — свой комментарий. И это еще раз напомнило ей, как сильно изменился юноша, которого она когда-то знала.
— Жалко, что я не могу сказать, что это доставило мне удовольствие, — цинично заявил он. — Но мы оба понимаем, что это была бы ложь.
— Определенно, — ответила Рия, почувствовав, как одеревенели ее губы.
— Теперь ты уходишь. Передавай привет своему отцу, — бросил Алексей.
Он не сказал ничего, что заставило бы ее остаться. «Одна битва — не война», — напомнила она себе. Она не допустит, чтобы сегодняшняя битва была последней. Не имеет права допустить.