— Я понимаю, что сегодня не слишком удачный день для визита, но поэтому я и пришла, Эм. Все в городе обсуждают вашу внезапно расторгнутую помолвку, и, похоже, основная часть этих сплетен ложится на тебя одну. Не знаю, то ли Рид прячется у себя на ранчо, то ли исчез куда-то на время, но поговаривают, что его нигде не видно. К несчастью, это обстоятельство подстегивает сплетников еще больше.
Когда Эмма не ответила, Мэри продолжила:
— Не хочу показаться назойливой, просто я подумала, что тебе может понадобиться рядом кто-то, кто не будет задавать лишних вопросов. Конечно, прошло много лет с тех пор, как я жила в Иствике, но я не забыла, что такое здешние сплетники… О, не надо, Эм, только не плачь.
Эмма никогда не плакала на людях. В обществе она всегда вела себя идеально. Никто никогда не догадывался о тех трудностях, которые ей приходилось порой переживать. Еще в юном возрасте она научилась не показывать свою уязвимость.
Сейчас все это казалось неважным. Ей было наплевать на сплетни и Иствик. Работа в галерее, отмена свадьбы, трения с родителями — все казалось ненужным, бесполезным. Ее даже не интересовало, что будет с ней после потери трастового фонда, на который она так рассчитывала.
— Ох, Эмма, — Мэри бросилась к ней и попыталась обнять. — Я понимаю. Тебе сейчас больно. Не важно, кто виноват в разрыве. Разрыв — это всегда ужасно. То, что произошло между тобой и Ридом…
— Рид ни в чем не виноват, — выдавила Эмма.
— Ну да, как же. Ты хочешь сказать, что твое сердце не разбито?
О боже, ну и неразбериха. Ее сердце разбито, это точно. Но только не из-за Рида.
Из-за Гаррета.
Ее ждут колоссальные перемены в работе и образе жизни. Как бы тяжело ни пришлось, не было ничего, с чем она бы не смогла справиться. Но как пережить разочарование в любимом человеке? Она никогда раньше не влюблялась. Никогда не испытывала такой всепоглощающей любви, которую чувствовала к Гаррету.
И после всего, что между ними было, он предложил ей выйти за него замуж ради наследства.
Как он мог так плохо думать о ней?
Глава одиннадцатая
Гаррет стоял на бетонированной площадке частного аэродрома в Иствике, ожидая, когда самолет, принадлежащий его компании, замедлит свое скольжение до полной остановки и дверь откроется.
Небо было затянуто серыми тучами, дождь шел не переставая, что полностью соответствовало его угрюмому настроению.
Когда единственный пассажир спустился по металлическим сходням с самолета, Гаррет поспешил ему навстречу. Муж его сестры — крепко сбитый блондин с красноватой от загара кожей — был одет в тропическую куртку цвета хаки и помятые брюки.
— Гриф. — Гаррет первым протянул руку. Оба были людьми замкнутыми и слишком волевыми, чтобы быть близкими друзьями, но сейчас Гаррету требовались от мужа сестры поддержка и сотрудничество.
На лице Грифа, казалось, отражались те же чувства.
— Я рад, что ты прислал за мной свой самолет. Я не понимаю, что происходит. Твои родители не сказали мне ничего, кроме того, что Каро в больнице.
— Давай спрячемся от дождя. Потом поговорим.
— Я не спал тридцать часов, но я все равно хочу услышать…
— Услышишь. — Гаррет вывел машину со стоянки и направился по дороге в сторону города. Надвигалась гроза. Об этом свидетельствовали вспышки молний на горизонте. Когда Гаррет проехал поворот к особняку Китингов, Гриф заговорил:
— Ты пропустил поворот.
— Нет. Думаю, нам лучше поговорить до того, как ты увидишься с моей сестрой.
В живописных окрестностях Иствика располагались лошадиные фермы и конюшни, где можно было припарковаться на обочине и постоять незамеченным в тени деревьев.
Гаррет положил голову на подголовник и сразу приступил к делу.
— Она пыталась совершить самоубийство. И ей едва это не удалось.
— Что? Твои родители сказали, она отравилась каким-то лекарством. Я не мог понять, как такое могло произойти, когда единственное лекарство, которое она принимает, это противозачаточные таблетки, да время от времени аспирин.
Гаррет жестом попросил его замолчать и повернулся лицом к зятю.
— Она не идеальна, Гриф. Она напугана и нуждается в помощи, а не в критике и упреках.
— Думаешь, я этого не понимаю? Я бы ни за что не уехал из дома, если б знал, что у нее депрессия. Но это ведь не все?
— Нет, не все.
— Расскажи мне немедленно. Мне нужно знать, что происходит с моей женой и почему никто мне ничего не говорит.