Бабушка Наташа догадливая — предложила мне поесть. И я ел. Вы бы видели, как я ел! Не успевал жевать, пища сама проваливалась в желудок. Надо прямо сказать, что вкусная пища доставляет человеку большое удовольствие!
Дедушка всё время выискивал безлюдные места, и поэтому сразу после обеда мы снялись с якоря.
14
К вечеру прибыли на Гайдамацкий. Этот остров находится в устье реки Тетерев, впадающей в Днепр двумя рукавами. Я много слышал о нём, и как только мы приткнулись к берегу, побежал с Орланом осматривать его достопримечательности.
По всему острову действительно росли мрачные столетние дубы. Тень от этих деревьев разлилась по траве как чернила. Густая, тяжёлая, совсем без просветов. Это не то что тень от берёз или осин, продырявленная солнцем.
Стволы дубов и три человека не обхватят. Некоторые деревья были расщеплены молнией и обгорели, а в сморщенной коре можно, говорят, увидеть почерневшие от времени пули и осколки снарядов.
Я подошёл поближе к одному самому большому и самому старому. Огромные ветви у него были не прямые, а угловатые. Как будто их кто-то когда-то все переломал, а они срослись как попало. Листья на нём шелестели глухо, как восковые. А из чёрного дупла слышались тяжёлые стоны.
Конечно, этому дереву да и всем другим старикам есть над чем поразмыслить. Тут двести лет назад казаки и крестьяне, называвшие себя гайдамаками, с оружием в руках боролись с польской шляхтой за своё счастье, за свою мечту о свободе. Дед сказал, что это им написал Тарас Григорьевич Шевченко:
Говорят, что где-то на этом острове сохранились ещё остатки гайдамацкой крепости. Вот бы найти их.
Мы с Орланом отправились на поиски, бродили долго, но так ничего и не обнаружили. Возвращаемся назад и видим — на нас нашествие коров. На меня вдруг пошла самая прыткая, с самыми большими рогами, я не на шутку струхнул, бросился наутёк и забрался на дерево.
Но мой пёс замер как вкопанный, шерсть на нём встала дыбом, а морда выражала злую и мрачную решимость. Я понял, что он заманивает врага. Напоровшись на взгляд пса, корова остановилась. С минуту они смотрели друг другу в глаза, словно мерялись силами. И вдруг Орлан как сорвётся! Вы бы видели, что тут было!..
Корова от неожиданности резко повернулась и упала на задние ноги, Орлан в неистовстве лаял, брызгал слюной и старался схватить её за ноги и за хвост, а я хохотал до колик в животе.
Корова быстро оправилась и карьером помчалась к своему стаду. Я осмелел, схватил хворостину и пустился вдогонку. Другие коровы, как увидели свою обезумевшую от страха подругу, да Орлана, которого они определённо приняли за серого волка, да ещё меня с хворостиной, замычали и понеслись. Меня охватил азарт, я мчался всё быстрее и быстрее, кричал, размахивал хворостиной. Ну и дали же мы с Орланом жару этим рогатым чудовищам, разогнали по всему острову! Некоторые, самые трусливые, убежали, наверное, километра за два, а то и больше.
К своему новому лагерю мы прибежали взволнованные, радостные. У Орлана почти до земли вывалился язык; он дышал, как и я, глубоко и часто.
— Дедушка, мы сейчас сражались с коровами и вышли победителями!
— Кажется, сюда идёт пастух, он тебе кое-что разъяснит… А помощника твоего я заберу, попробуй обойтись без него. — Дедушка взял собаку и ушёл к своим удочкам.
Я вгляделся и вижу, что пастух такой же, как я, мальчишка. Что же он мне может разъяснить, тем более что я не видел ничего плохого в своём поступке?
Пастух шёл уверенно и решительно на ходу сбросил мешок, ватник и кепку. На лице у него была какая-то дикая ярость. Мне даже хотелось снова забраться на дерево, но потом я решил, что это может быть расценено как трусость. И я продолжал ждать.
«Что же он собирается делать?» — соображал я, стараясь выдержать взгляд, похожий на взгляд разъярённого зверя.
Мальчишка подошёл ко мне вплотную и, не задумываясь, заехал мне в ухо. Я опешил. Он закатил мне вторую оплеуху да ещё бросил в лицо обидные слова:
— Защищайся, трус!
И тут меня охватила отчаянная решимость. В общем, началась потасовка. Кончилась она только тогда, когда дедушка взял нас за плечи и развёл в стороны.
— Хватит! — сказал он серьёзно. — Теперь я советую вам помириться.
— Нужен он мне! Я из-за него до самой темноты должен буду собирать стадо. Да ещё какая-нибудь тёлка заблудится, а её ночью волк разорвёт, — растягивая слова, проговорил пастух, вытирая рукавом рубашки кровь с губы. — Ему-то что! — кивнул он на меня.