В десять ноль-ноль, как было намечено, корабль «Очарование» отвалил от берега и пошёл вверх по Днепру.
Сейчас я опишу вам наш корабль. «Очарованием» его назвали, как говорит дедушка, для улыбки. Чтобы люди, прочтя это название, обязательно улыбнулись. На Днепре всем лодкам придуманы такие названия для улыбок. Например: «Метеор», а у этого «метеора» черепашья скорость. Или — «Радость», а хозяин этой лодки всё лето чинит мотор. Только на одной лодке я видел откровенное признание: «Морока».
Наш корабль все называют просто моторной лодкой с кабиной. Но это неправильно, потому что у него всё сделано, как у настоящего корабля. Длина его целых пять метров, ширина полтора метра. В средней части корабля каюта с четырьмя окнами— иллюминаторами, по два с каждого борта. В каюте по обеим сторонам по скамейке. Под ними ящики для разных вещей. Бабушка Наташа держит там посуду и корабельный инструмент.
На ночь проход между скамейками закладывается досками. Тогда получаются нары, и на них можно спать на боку четырём человекам, а поворачиваться с боку на бок можно только по команде.
Корабль наш построен давно. На борту его номер «СО-28» («СО» — спортивное общество). А на новых лодках я сам видел номер «СО-6513». Дедушка говорит, что корабль — мой ровесник. Но тебе, говорит, лет мало, а кораблю много — вот и пойми что-нибудь!
Корабль подтекает. Доски прохудились. Первой обязанностью юнги является отчерпывать воду, сказала бабушка. Ну что ж, буду отчерпывать! Но я всё-таки попросил дедушку поучить меня немножко управлять кораблём. Он обещал. Вот будет здорово, если я научусь управлять кораблём! Хорошо бы, конечно, научиться заводить мотор. По этому вопросу надо обращаться к механику, сказал дедушка. Ну я и обратился. Выходит, всё-таки мужчине с мужчиной договориться проще. Когда бабушка Наташа рассказывала бабушке Насте про мотор корабля, то говорила, что он иногда чихает и стреляет, ну а в общем послушный. С ним малый ребёнок может справиться. А когда я попросил поучить меня заводить мотор, она говорит — не детское это дело. Ну, мы ещё посмотрим. Может быть, мы её потом с дедушкой уломаем. Он-то на моей стороне и говорит, что мотор действительно заводится легко. Потому его бабушка и не меняет, хотя мотор этой марки — «Червоный двигун» — сняли с производства лет тридцать назад. Мощность мотора три лошадиных силы. Скорость хода корабля вверх по течению шесть километров в час. Скорость не очень большая, но дедушка говорит, что нам и не к спеху и что при такой скорости лучше берега рассматривать.
Орлан во время хода судна всегда сидит на верхней палубе, то есть на крыше кабины. Я тоже забрался к нему.
Серку закрыли в каюте, но он, бедняга, обезумел от новизны положения. Так орал и так драл когтями дверь, что бабушка рассердилась и выбросила его к нам на палубу.
— Держи его, а то он ещё в воду прыгнет!
Но он и не думал прыгать. Спрятался между мной и Орланом и дрожал, как на морозе.
Когда мы пошли мимо пляжа, то все, кто лежал, растянувшись, на горячем песке, повскакали и начали смотреть на нас. А некоторые, смеясь, что-то кричали, махали руками. А те, кто был в воде, ринулись к нашему кораблю, и дедушке всё время приходилось крутить руль, чтобы кого-нибудь не ударить носом корабля. А одна тётенька, толстая-толстая, с красными от ожога плечами, встала на пути нашего корабля — и ни с места. Наш корабль дал ей гудок, а она только смеётся. Пришлось резко повернуть в реку. А я, чтобы ещё больше удивить, приказал Орлану:
— Посчитай, сколько здесь людей?
Пёс начал лаять.
— Что тут за рёв? — строго спросил дедушка, заглянув к нам на палубу.
— Орлан считает пляжников.
— Это нечестно с твоей стороны, — сказал дедушка.
— Почему? — выкрикнул я, стараясь перекричать шум мотора.
Дедушка снова приподнялся.
— Нельзя задавать непосильную задачу как человеку, так и животному. Разве можно пересчитать пляжников? Их же здесь тысячи!
6
Проехали пляж. Дедушка свернул с фарватера к противоположному берегу. Я сразу вспомнил, что именно там институт, бухта, на берегу которой открытая лаборатория. И там работают дядя Серёжа и дядя Костя.
— Дедушка, ты держишь курс на лабораторию? — обрадовался я. Но дедушка сердито махнул на меня рукой, и мне стало грустно.
Животные уже успокоились и растянулись на палубе. Глядя на них, мне тоже захотелось погреться на солнышке. Я снял матросскую бескозырку, тельняшку, брюки и остался в одних трусах.