Или, тоже в Рейхенберге, преподаватель гимнастики погнал нас, старшеклассников реформированной реальной гимназии, в обязательном порядке в кино на предмет просвещения — смотреть фильм о венерических заболеваниях, о путях заражения ими, об их последствиях и о профилактике этих заболеваний; и мы, напустив на свои прыщавые физиономии выражение всезнающей опытности, небрежно бухались в кресла рядом со столь же небрежно усаживающимися соученицами, решив и глазом не моргнуть, но надеясь испытать ужас, проникнуть в тайну. Я помню, что сидел между Милли и Акселем и мы так ждали начала, что Аксель не скалил зубы, а Милли не говорила глупостей; ожидание объединило нас, мы все превратились в Гамлета, нас признали взрослыми, этого я никогда не забуду… Стены пахли свежей штукатуркой, окна были неплотно закрыты шторами, сквозь них, как холодный дым, проникал серый и скудный дневной свет; сеанс долго не начинался, но, несмотря на скрип стульев и покашливание, в зале было совсем тихо, пока наконец не возник гудящий пучок света и в замок Эльсинор не ворвались бесконечной чередой гноящиеся половые органы; не дух отца появился, а сразу же — Фортинбрас, и он предводительствовал полчищами мошонок, срамных губ, головок полового члена, клиторов; это было гротескное зрелище, оргия бессмыслицы; мы были ошеломлены, сбиты с толку и все больше недоумевали; а потом стали появляться все остальные части тела, и все — либо покрытые гнойной коростой, либо изъязвленные гноем, словно автор фильма хотел составить исчерпывающий перечень всего, что может сгнить у человека: глаза, фаланги пальцев, груди, пах; верхние губы, нижние губы, углы рта, рот, язык, кончик языка, десна, подбородок, ямочка на подбородке, челюсть, основание уха, ушная раковина, мочка уха; все это было показано с немецкой основательностью и полнотой, это было просвещение на немецкий лад, одинаково сметающее на своем пути мысль, чувство и волю, немецкая антипорнография, оргия неизящества; мы могли бы выйти из этого — сколь ни патетически это звучит — преображенными, ведь мы впервые почувствовали, что нас принимают всерьез и считают взрослыми, вместо этого мы все с большим отчаянием погружались в свинцовое отупение, и единственным результатом этого просвещения была твердая решимость никогда больше не давать себя просвещать. На сей раз даже те шлюшки, которые промышляли при свете дня и поджидали нас, рассчитывая на появление возбужденных клиентов, сжалились над нами; я подумал, что они могли бы возбудить иск по поводу нарушения их деловых интересов, но в конце концов они увлекли за собой учителя гимнастики.
Но когда потом в Полтаве генеральский сын Ганс Иоахим Р., впервые появившись вечером в казарме, разделся, нажал ногтями на желтую кожу под грудью и небрежно бросил: «Где бы я ни надавил на свое тело, отовсюду выходит гной, я весь загноился, слышите», мы уставились на него, полные потрясенного изумления; и он, несмотря на хилость, лень и немощь, стал с общего молчаливого согласия нашим предводителем; он носился с дерзкими мыслями, например, наладить производство самогона и предпринять без приказа разведывательную вылазку в овеянные тайной запретные пригороды, но все это осталось неосуществленным, он вскоре взлетел на воздух в поезде с отпускниками, взорванном партизанами; вот тоже часть фашистского прошлого, и я уже десятки раз принимался за его описания, и десятки раз это не удавалось мне.
Цепной мост: арфа со струнами из трехгранных стальных тяжей, кто играет на ней?
Валютный магазин, где продаются изделия художественных ремесел; на витрине много ваз в югендстиле; два худощавых юнца в кожаных куртках и синих джинсах стоят перед витриной, тихо совещаются, поплевав на ладони, приглаживают волосы и, набравшись решимости, входят в магазин.
Меня каждый день снова изумляет близкое родство логики и сказки. Существенная черта сказки в том, что все могут вступать со всеми, каждый с каждым в коммуникативные отношения, но ведь это же существенная особенность логики! С помощью логики я могу выразить и вселенную, и любой отдельный предмет, и любое положение вещей через любой другой предмет и любое другое положение вещей, например: туманность Андромеды через цветок апельсина, для этого мне нужно только сформулировать предложение, содержащее в себе суждение со словами «цветок апельсина», например: «Любой цветок апельсина пахнет караваном», — и потом преобразовать это предложение следующим образом: «Все во вселенной либо пахнет караваном, либо не является цветком апельсина», тогда это относится и к туманности Андромеды; итак, «Либо туманность Андромеды пахнет караваном, либо она не является цветком апельсина».