— Не дрейфь, дед — сказал Заврик — Они не настучат.
— А чего ты им в рожу совал? — поинтересовался Пейпиво.
— Удостоверение капитана спецназа. Сделал еще тогда, на всякий случай. Понимаешь, до них не могли не дойти слухи о том, что где–то в этом регионе спецвойска проводят секретную операцию.
В Бахпук прибыли вполне благополучно. На въезде, правда, оказалась застава — здесь была погранзона — но предъявленный ордер на размножение, звонок Жамопузу, свидетельство деда — возчика да парочка банкнот среднего достоинства, не астумских, местных, решила дело, и разведчики обзавелись трехдневным пропуском.
— Надо же, — удивился Заврик — натуральную ксиву заимели. Даже неудобно как–то.
Пошли к околоточному. Тот набросился было — мол, чего их сюда принесло, своя очередь большая, но привет от Жамопуза поубавил ему прыти, и он велел помочь с выгрузкой — погрузкой, а уж завтра с утра явиться к нему и решить все конкретно.
Здесь пришлось работать не для отмазки, и к ужину явились с отменным аппетитом. Заврик умял полведра каши, большую миску разных овощей и теперь кружками хлестал компот.
— А рыбки нашей не хочешь ли? — спросил кто–то из рыбаков; дело происходило в артельной столовой — Да и пивка домашнего?
— Он вегетарианец. И непьющий. Они все такие — пояснил Пейпиво, что, между прочим, было чистейшей правдой, и придвинул поближе к себе жбан — Возражений не будет, если его пайка мне достанется?
После ужина случилась неприятность — политинформация. В погранзоне уставная видимость соблюдалась строго, а в Сомагане и гражданские подчинялись своим уставам — общественному, домашнему, рабочему и еще каким–то.
По черно–белому плохонькому телевизору в клубе, единственному на весь поселок, показали растерянного респектабельного господина в наручниках, которого волокла куда–то орава полицейских с лицами, не предвещавшими ничего хорошего всему свету.
Далее диктор пояснил, что этот паршивый демократ — секретарь астумского посольства, взятый с поличным на шпионаже. Насколько можно было понять, шпионство его заключалось в том, что незадачливый дипломат разглядывал что–то на улице и при этом делал пометки в записной книжке, но был уличен бдительным гражданином, вызвавшим полицию. Показали и бдительного гражданина, при виде которого даже у Заврика и Кусаки в голове невесть откуда всплыли слова: «гороховое пальто». Затем местный агитатор долго читал по бумажке официальные комментарии этого события, но разведчики его не слушали, они встревоженно совещались по м–комам. Вывод был очевиден — валить отсюда чем быстрее, тем лучше, не дай космос — это повод для войны, так все очень усложнится. Кусака предлагал даже украсть лодку этой же ночью, но остальные решили, что это все же не тот из двух случаев, когда особенно нужна поспешность, и за завтрашний день нужно как следует осмотреться, чтобы действовать наверняка.
Назавтра с утра отправились к околоточному. Тот встретил их кисло, от напоминания о Жамопузе отмахнулся: «Вольно ему кого попало посылать». Заврик растерялся было, но Пейпиво вынул бумажник, вытащил астумскую кредитку, похрустел ею и спрятал обратно. В глазах околоточного появилось осмысленное выражение:
— Так чего вам надо?
— Так ордер же вот. И… того… Жамопуз говорил, мол, как–то вроде и насчет пробы уладить можно.
— Ишь чего — пробы! Слюнки развесили! Анализы подходят — и хватит с вас!
Пейпиво опять поковырялся в бумажнике, дал околоточному разглядеть, что астумская там не одна:
— Уважьте уж, господин начальник! Пока ведь добились, пока деньжат накопили! А вдруг что не так, где правды искать? Врачи–то от нашего брата всегда отопрутся. Ей–богу, последнего не пожалеем!
— Ладно уж, не прибедняйтесь. Ознакомьтесь вот пока с инструкцией по проведению… — околоточный пожевал губами — мероприятия, да распишитесь, а там видно будет.
Для Пейпиво сунуть две пятерки, да присовокупить к ним трояк для верности, между страниц инструкции было не сложнее, чем околоточному незаметно смахнуть деньги в стол, и тот нехотя поднялся:
— Ну, идем.
Шис жила в маленьком опрятном домике на берегу моря. За аккуратным заборчиком виднелись цветочные клумбы и подстриженные кусты.
— Вы поаккуратнее там. — понизив голос, напутствовал их околоточный — Она у нас ничего… хорошая. Вишь, садик развела.
Постучав, вошли. Шис выглянула из кухни.
— Гости. По ордеру.
Шис вздохнула.