— Мы высекаем искры, — одними губами повторяет Вайдвен когда-то услышанные слова. Заря ложится ему на плечи уверенным касанием божественных ладоней.
И вокруг нас уже пылает пожар.
Они идут по старым лесам Дирвуда, сметая на пути все, что не успевает убраться прочь. Одичалые орланские своры, бешеных делемган, проснувшихся лесных тварей, малочисленные — пока что — отряды дирвудцев вперемешку с разномастными наемниками, посланные замедлить продвижение войска Божественного Короля. Но слишком мало времени было у Унградра на то, чтобы собрать людей, до последнего ему не верилось, что Святой — Безумный, как его называют дирвудцы — Вайдвен решится разделить свою голодную нищую армию и штурмовать горные перевалы, перетаскивая тяжелую кавалерию и осадные орудия через Белый Переход.
Но Безумный Вайдвен перешел горы, без боя прошел через Холодное Утро и продолжает наступление на запад — и его не могут задержать ни гланфатанские воины, стерегущие руины древних городов Энгвита, ни колдуны, звери и призраки дирвудских лесов, ни наспех снаряженная и отправленная навстречу пехота.
Вайдвен — и каждый человек в его армии — вздыхает с облегчением, когда леса у берегов Иске Иен остаются позади. Дальше на северо-запад простираются холмы и поля, а леса и рощи встречаются куда реже, чем в юго-восточной части Дирвуда. Среди холмов и полей любой редсерасец чувствует себя как дома. И особенно — редсерасец-кавалерист.
Редсерасская кавалерия разметала полтысячи человек под руководством сейна Велта, одного из сторонников Унградра, почти не заметив сопротивления. Тяжелая конница могла сражаться и под градом стрел, а пуля из аркебузы не пробьет стальной доспех, пока всадник не окажется на расстоянии по крайней мере тридцати пяти ярдов. Эрлы и сам Вайдвен справедливо опасались дирвудских пушек, но у Велта не было пушек — а у Унградра не было времени доставить их герцогу в срок.
В опустевших энгвитанских руинах Вайдвен велит поставить лагерь: местных дикарей, защищавших свои святыни, перебили всех до единого, а адровые истуканы, едва только подняв оружие, вернулись на свои места сразу же, как заметили Божественного Короля. Вайдвен хмыкает про себя: не иначе, признали Эотаса, и оказывается прав — солнечный огонек внутри теплеет, будто бы вернувшись в давно покинутый дом.
На кратком совете эрлы приходят к единому мнению: армия продвигается быстро лишь потому, что у дирвудцев не было времени подготовить оборону. Рано или поздно непобедимая кавалерия столкнется с пушками, а пехота — с куда более многочисленными, лучше обученными и экипированными солдатами, а также с магами и сайферами, которыми славится Данрид Роу. И поэтому, говорит Сайкем, нельзя давать Дирвуду опомниться. Нельзя позволить Унградру собрать свое войско в единый кулак — потому что в открытом сражении Вайдвену не победить. Поэтому, говорит Лартимор, нам придется разделить армию снова. Отправить отряды на юг и на запад, пока основные силы будут пробиваться на север к цитадели Халгот.
Кавенхем предупреждает — скорее всего, мелкие отряды будут потеряны. Скорее всего, они не дождутся, пока объединенное войско Вайдвена и Морая после взятия Халгота доберется обратно. Но дадут им время — то же самое время, которое сейчас отчаянно пытается выиграть эрл Колдуотера.
Вайдвен глядит на карту. Красным флажком на ней отмечен маленький городок-деревушка на пути к Норвичу, и, прочитав название, он не может сдержать кривой усмешки. Он даже спрашивает при случае у Водена, как дирвудцы выбирают имена своим поселениям и всему остальному, например, войнам. Воден славный парень и поэтому отвечает честно — как попало. Он не имеет ни малейшего представления, почему следующая их цель носит название Долины Милосердия.
Но, устало шутит молодой дирвудец, было бы просто жуть как здорово, если бы оно себя оправдало.
========== Глава 18. Долина Милосердия ==========
Энгвитанские механизмы все еще работают. Суеверные держатся от них подальше, то и дело шепча охранные молитвы; более прагматичные из их братьев по оружию ловко прячут найденные драгоценности и безделушки. Жрецы собирают осколки адры: от цельной простыми инструментами ни крупинки не отколешь, она же крепче самой лучшей стали, а осколки пригодятся — растереть в пыль и пустить на целебные эликсиры или еще на что. Это уже местные, дирвудцы, их надоумили. В Редсерасе если и встречается адра, то уже мертвая, не годная ни на что.
Уснувшая, мягко поправляет Эотас. Вайдвен глядит на адровый столб в центре небольшого круглого зала; кристалл вырастает из шахты, уходящей далеко вниз, и слабо мерцает, наполняя полумрак вокруг тусклым изумрудным светом. Что-то внутри — неясное наитие, похожее на вдруг очнувшийся голод после долгого дня пути — внезапно требует прикоснуться к адровой колонне, и Вайдвен без раздумий прижимает ладонь к гладкому кристаллу. Едва ощутив пробегающее по предплечью магическое тепло, он вспоминает, как одно только прикосновение заставило взорваться кристалл в лаборатории столичной Хранительницы — и запоздало думает, что трогать руками что попало в энгвитанских руинах могло быть не такой уж и блестящей идеей.
Но адра не взрывается. Только начинает светиться ярче. Как и его собственное тело — не в силах сдержать под кожей рвущиеся наружу лучи.
Я не хочу забирать еще больше, тихо говорит Эотас. Не надо.
Он сам — наверное, всего в третий раз за все эти долгие месяцы — перенимает контроль и осторожно разрывает контакт с поверхностью адры. Вайдвен глядит, как медленно угасает лучистый свет — и в нем самом, и в засиявшем было кристалле.
— Адра дает тебе энергию?
Адра — наиболее высококачественный проводник духовной эссенции. Кристалл перед тобой соединен с жилами адры, проходящими глубоко под землей; он является частью огромной сети, покрывающей всю Эору. Когда-то он использовался для питания здешних систем. Да, он мог бы передать энергию и мне — я обладаю достаточными привилегиями.
— Так это же вроде хорошо, — неуверенно говорит Вайдвен. Свет едва ощутимо вздрагивает под кожей, и Вайдвен вслушивается в эхо, пробудившееся в его собственной, смертной душе.
Эхо стыда.
— Дружище?.. — подождав немного, осторожно окликает Вайдвен. — Это из-за того, что ты только душами можешь кормиться?
Огонек свечи несогласно мерцает, и Вайдвен понимает, что все чуточку сложнее. Как всегда. Как будто у Эотаса что-то когда-то было просто. Он молчит, собираясь с духом, чтобы задать следующий вопрос, но не успевает.
Тебе нравится этот город?
Вайдвен осекается, ни произнеся ни слова, и на всякий случай заново окидывает взглядом все вокруг — высокие каменные стены со странными узорами и барельефами, симметрично замерших по периметру зала безмолвных конструктов-стражей, уже успокоившийся и переставший сиять адровый кристалл, растущий из Хель знает что за дыры. Не так уж много он видел энгвитанских городов, чтобы вот так сразу вынести вердикт. Тут красиво, несомненно красиво — даже спустя две тысячи лет разрухи и запустения… но назвать величественные мертвые залы уютным домом?
— Ну, тут… как по мне, немного темновато, — неловко шутит Вайдвен. Эотас вспыхивает чуть теплее на мгновение, но тут же блекнет снова.
Ты смотришь на Сирагайт Тион, одну из точек связи между дирвудскими лабораториями и внешним миром. В основном она была ответственна за подачу энергии. Эксперименты Нуа потребляли немыслимо много до того момента, как шахта под Каэд Нуа не добралась до глубинных жил и не получила прямой доступ к сети. Под этой комнатой много других залов, колоссальных, выстуженных искусственным холодом — мы умели собирать богов из дистиллированных смертных душ, а полностью свести к нулю выделение тепла при работе машин не сумели. Под Сирагайт Тион лежат огромные медные катушки, обвивающие столь же огромные адровые колонны… верхние ярусы экранированы, на нижних не селятся даже визраки — никому не под силу выдержать излучение, оно сводит с ума живых и мертвых. Когда мы рождались, такие центры, как этот, выцеживали души из адры и из плоти, превращая тела живых в прах, а плодородные земли — в иссушенные пустыни. Здесь работали сотни великих людей, смелых и блистательных… и их души все еще здесь, на своих сторожевых постах.