В-третьих, через формирование значительного слоя влиятельных людей и групп, тем или иным образом извлекающих из нее немалую личную выгоду, система получила собственную, и притом весьма надежную социальную опору.
Речь здесь идет не только о высшем слое государственных чиновников или пресловутых «олигархах» – старых и новых. В группы, так или иначе извлекающие из существующего порядка вещей незаслуженно высокие доходы и, следовательно, заинтересованные в его сохранении, попадает практически вся нынешняя российская элита. Это чиновники, способные получать мзду за выгодные другим группам экономические и политические решения. Это практически весь крупный бизнес, способный эту мзду платить и получать в результате монопольный доход, в десятки раз превышающий ее размер. Это профессиональные политики, выступающие в роли посредников между теми и другими. Это верхушка правоохранительных органов, контролирующая силовой аппарат, способный, с одной стороны, прикрыть бизнес от «внесистемного» криминала, а с другой – самому выступать в роли вымогателя, своего рода «внутрисистемного» криминала. Наконец, это и руководители средств массовой информации, которые, с одной стороны, обеспечивают системе в целом идеологическое прикрытие, а с другой – играют на противоречиях внутри самой элиты, извлекая из этого немалую корпоративную и личную выгоду.
Понятно, что при такой универсальной завязанности интересов на сложившейся порочной по своей сути системе российская элита просто не может разрушить ее без прямого или косвенного ущерба для себя, даже осознавая ее ущербность и, в конечном счете, историческую тупиковость.
Однако все сказанное необходимо соотнести с ответом на главный вопрос – о возможностях этой системы обеспечивать социальный прогресс и о пределах этих возможностей. Коротко говоря, анализ показывает, что эта система в состоянии обеспечить современный уровень жизни примерно 25 % населения страны, при том, что 75 % граждан России в условиях господства этой системы не имеют даже в перспективе шансов на современный уровень доходов, качественное образование и медицинское обслуживание.
Периферийный капитализм соответствующим образом формирует и социальноэкономическую структуру российского общества: 5 % населения, сумевшие «сесть» на сырьевые и финансовые потоки, образуют привилегированный экономически господствующий класс; еще 20–25 % населения – это наш «средний класс», который обязан своим относительным процветанием нынешней системе и, соответственно, является ее главной социальной опорой и защитником. Причем средний класс в этой системе представляют не инженеры, офицеры, врачи, учителя, научные работники, средние предприниматели, высококвалифицированные рабочие и фермеры, а работники сферы обслуживания, развлекательных услуг, чиновники и разного рода рантье. Остальные же 70–75 % населения – это «старые» и «новые» бедные, подавляющая часть живет на уровне простого воспроизводства рабочей силы или даже ниже. О чем, кстати, красноречиво свидетельствует ситуация как с рождаемостью (ее падение), так и смертностью, которая в большинстве российских регионов продолжает увеличиваться.
Перспективы российской экономики и, если говорить шире, российского общества по большому счету будут определяться двумя моментами: возможностями господствующей в стране экономической системы и ее высокой зависимостью от внешних факторов.
Проблемы России, связанные с общим замедлением темпов роста мировой экономики и рецессией, а также с активным вступлением экономик развитой части мира в постиндустриальную стадию, требуют отдельного анализа и обсуждения. Что же касается отечественной экономической системы, то совершенно очевидно, что периферийный капитализм российского типа не позволил до сих пор и не позволит в будущем кардинально улучшить положение в таких жизненно важных областях как обеспечение полноценной занятости трудоспособного населения, достойного современного уровня жизни для большинства граждан, стабилизации демографической ситуации, обеспечения безопасности. В результате даже при отсутствии абсолютных спадов или резкого замедления роста Россия будет оставаться огромной слабозаселенной и малоосвоенной территорией, экономическая отсталость которой будет все более очевидной на фоне подтягивающейся к стандартам ЕЭС Центральной и Восточной Европы и динамичными «новыми индустриальными экономиками» Азии.