- Так… Ничего, глупости… - она шмыгнула носом. Муж обнял её за плечи, прижался щекой к её волосам.
- Тоже на волю хочется? – он вздохнул. – А мне-то как хочется, знаешь… Сижу тут без дела, как тыква у Хагрида на грядке. Хотя тыквы хотя бы в Хэллоуин пригодятся.
- Да уж, – она сердито вздохнула. – Скорей бы с этим Безносым что-нибудь сделали.
Почему-то она ни на секунду не усомнилась, что Темного Лорда в конце концов победят.
- Что же Дамблдор мантию-то не отдает, - пробормотал муж. – Взял ведь на несколько дней, посмотреть, а уж не одна неделя прошла! И напоминать неловко.
Лили промолчала. Она не слишком хотела, чтобы Джеймс снова стал исчезать из дома, так что, принципе, была Дамблдору даже благодарна. Муж просто заскучал – надо бы написать Сириусу, чтобы заглянул к ним, а то совсем запропал.
Пару дней спустя случилось нечто крайне неприятное. На обед Лили готовила рыбу и хотела выдать Гайе обычную порцию, полагавшуюся кошке в таких случаях – рыбий хвостик. Однако, сколько она не звала Гайю, та не пришла. Это было странно: кошка обожала рыбу, так что каждый раз, учуяв, начинала чуть не со слезами выпрашивать кусочек. Лили вспоминал, что не видела питомицу с утра.
«Загулялась, что ли?» Отложив нож, Лили выглянула в окно и позвала кошку через форточку. Подождав, решила выйти в сад: ей стало тревожно. Но на зов её Гайя так и не отозвалась.
Кошка нашлась под одним из розовых кустов. Она лежала на боку, вытянув лапы; рыжее тельце уже давно остыло. Ахнув, Лили подняла её на руки, быстро осмотрела. Никаких повреждений не было. Мордочка чистая, глазки зажмурены, словно зверек просто спит.
Джеймс в гостиной устроил для Гарри парад мыльных пузырей самой разной формы и не сразу заметил, что такое Лили принесла. Потом вскочил, быстро подошел, перехватил безжизненную Гайю и расстроено посмотрел на нее.
- Как же это случиться-то могло… - он аккуратно вертел кошку, пока Гарри, ползая вокруг отца и матери, дергал их за ноги.- Съела что не то? Вроде у нас никто крыс не морит.
Лили вздохнула, вспоминав, какой отличной Гайя была крысоловкой.
- Обычно кошек рвет после этого, живот у них болит. А она, по-моему, умерла мгновенно.
Лицо Джеймса стало еще более озадаченным.
- Может, её укусила змея? Надо бы сад проверить, а то вы же с Гарри там гуляете.
- А разве у вас водятся змеи?
- Да не ловил никогда, если честно.
Лили стало страшновато.
- Но не Авадой же её убили, правда? – робко спросила она. – Какой сумасшедший будет палить в кошку Авадой?
Гайю закопали в саду, под тем самым кустом, где и нашли. Кошку было жаль, и внезапность смерти настораживала Лили куда больше, чем должно.
«Дорогая Лили! Извини, что не навещаю вас. Поверь, я очень соскучился и Джеймсу, и по маленькому Гарри, и по тебе – но, к сожалению, не могу пока вырваться. Да и Сириус объяснил, что нельзя доверять ваше местонахождение, ставшее тайной, слишком многим. Ну что ж, зато Питер мне о вас рассказывает. По его словам, у вас все хорошо, только Джеймсу немного скучно. Пожалуй, хорошо, что Джеймс остается с тобой и Гарри: вы под защитой.
И все же мне очень тревожно за вас всех. Вы дороги мне. Вы самые прекрасные люди из всех кого я знал. Я никогда не забуду щедрость и оптимизм Джеймса, а ты, Лили – ты просто ангел. Честное слово, самые обидные из моих школьных воспоминаний – когда к тебе проявляли несправедливость или презрение. Мне кажется, ты сама не понимаешь, как ты хороша.
Что бы ни случилось, Лили, помни: тебе есть, к кому обратится. Есть человек, который тебе поверит и поможет. Я очень давно хотел тебе сказать это, и мне отчего-то кажется, что сказать необходимо: сейчас или никогда. Я знаю, что тебе нужна поддержка, и так хотел сделать что-то более серьезное, чем прислать письмо.
Мне кажется, скоро вам придется уехать из страны. Оставаться в Англии даже под Фиделиусом станет опасно. Неназываемый очень близок к власти, и Дамблдор опасается, что скоро он пойдет на крайне решительные шаги. Надеюсь, вы к этому моменту скроетесь. Мы почти все одиночки, Лили, и мы остаемся в любом случае, но вы с Джеймсом нужны сыну.
Кстати, пример благоразумия недавно подал профессор Слизнорт. Говорят, он вышел в отставку и уехал из страны. На его место взяли кого-то, говорят, совсем молодого и безвестного. Дай Бог, чтобы он так же любил предмет и был снисходителен к ученикам.
Ты удивишься моей просьбе, но… Живи, Лили. Пожалуйста, проживи долго и будь счастлива.
Поцелуй за меня Гарри и обними Джеймса.
Искренне твой, Ремус Люпин. Тридцатое сентября 1981 года».
========== Глава 79. “Тут холодно” ==========
От души благодарю всех, кто читал и комментировал, оценивал и спорил. Korell, Truly_Slytherin, AlicaGrace, Hasinta, Laura, Лорэлай, Бешеный Воробей, Тия Мин, Клэр Н, Lada.Gornostaj, Золнышко, Jaroslava (ledova), Applebloom, Готлиб, Gulbahar445, Nosradamеus, Knight-Clown и все-все-все – спасибо вам огромное!
Из-за белой тонкой двери веяло морозом. Он стучал и стучал, но ему не открывали. Он стал звать – ему не отвечали. Он начал трясти и дергать дверь – но она, казавшаяся тонкой, на ощупь была как каменная – тяжелая, шершавая и пронзительно-холодная. А ему позарез надо было внутрь. Там, за дверью, ждала Лили.
- Открой! Лили, открой, пожалуйста! Впусти меня! – твердил он охрипшим от крика голосом.
Она откликнулась только однажды:
- Не пущу. Тут холодно.
Он бил по двери, хотя уже содрал в кровь руки, но изнутри больше не донеслось ни звука.
Она сидела на полу перед камином в пустой комнате. То была гостиная дома в Годриковой Впадине, но мебели почему-то не осталось, стены и пол побелели, и стояла такая стужа, будто её десять лет продувал зимний ветер. Дрова в камине заиндевели.
В передней раздавался непрерывный стук, переходящий в громкую дробь, будто по двери колотили кулаками и ногами, и голос Северуса, то умоляя, то взлетая на крик, твердил одно:
- Лили, открой! Впусти, пожалуйста, впусти меня! Ты должна открыть, Лили! Впусти меня!
Она слушала равнодушно. Только однажды, чувствуя, что голос немного ей надоел, ответила:
- Не пущу. Тут холодно.
Она все смотрела на камин, не оглядываясь на пустые окна, за которыми тоже все было бело, словно на землю лег невиданно густой туман. Крик слабел, переходя на всхлипы. Когда он стал еле слышен, Лили обернулась – и взвизгнула: из-под двери по передней к ней бежал кровавый ручеек.
Лили вскочила на ноги, снова взвизгнула, зажав рот – и проснулась. Она лежала на спине, глядя в потолок и зажимая рот рукой, а испуганный Джеймс смотрел на нее, приподнявшись на локте:
- Что с тобой? Сон плохой приснился?
Лили с трудом кивнула.
- Рановато злые духи вырвались на свободу, – подмигнул Джеймс. – Сегодня же Хэллоуин.
Лили села на постели, откидывая волосы. Глаза блуждали по комнате, и срочно хотелось к Гарри – ну хоть проверить. Муж, пододвинувшись к краю кровати, подхватил Лили на руки и усадил себе на колени.
- Успокойся, Лилс. Духи стихли до ночи. А день наш.
Он стал гладить её грудь, и Лили слабо улыбнулась ощущению, которое испытывала до того много раз. Оно словно подтверждало, что не стоит бояться, что есть жизнь и её удовольствия, и она переживет этот день и еще много последующих. Есть она и муж её, есть её ребенок, и они едва вступили на порог жизни.
Джеймс упал на кровать, увлекая её за собой, и следующие минуты заставили забыть обо всех кошмарах и злых духах на свете. Они еще долго потом лежали рядом, а к Гарри прошли уже вместе. Малыш уже не спал. Он улыбался родителям, слегка оттопырив губки, и с радостным лопотанием протянул к ним ручки.
- Опа! – подхватил его Джеймс. – Ну что, парень, пошли Хэллоуин праздновать?
Гарри засмеялся, указывая на отца пальчиком. Джеймс слегка подбросил сына, и тот блаженно завизжал. Лили, которой муж передал малыша, чмокнула его в выпуклый лоб и прижала к сердцу. Все-таки его рождение, его жизнь – самое невероятное чудо, которое ей было явлено за эти годы. Она не могла отпустить его теплое тельце, оторвать от себя, расцепить его ручки, обхватившие её шею. Гарри, уткнувшись носом в её плечо, похоже, опять задремал. Но ему пора была кушать, так что, сонного, его снесли вниз.