Олег поднял голову. Во взгляде проскользнуло что-то похожее на облегчение, но быстро пропало, спрятавшись за непроницаемым барьером безразличия.
Таня застыла на пороге. Она не видела его всего сутки, а будто прошла целая вечность. Вечность, за которую они стали совершенно посторонними людьми.
- Я ждал тебя, - сказал он спокойно. – Проходи, подпишешь заявление.
Он положил лист бумаги на стойку.
- Какое заявление? – почти шепотом спросила Таня. Горло перехватило от нехорошего предчувствия.
- Заявление об уходе, разумеется.
- Ты не посмеешь, - чувствуя спазмы в желудке, переходящие в тошноту, она замолчала, судорожно сглотнув.
- Посмею, ты прекрасно меня знаешь, - его глаза блеснули холодом. - А будешь бодаться - пожалеешь. Лучше подпиши по собственному желанию.
В этом был весь Олег. Да, он никогда не бежал от проблем, решая их быстро и безболезненно для себя. Просто отсекая все ненужное беспощадной гильотиной равнодушия.
Зажав ладонью рот, Таня выскочила на крыльцо. Глубоко вдохнула холодного влажного воздуха, чтобы отступила тошнота. Голова шла кругом. Чувствуя, как подкашиваются ноги, она ухватилась за перила так, что побелели костяшки пальцев. Он не может уволить. Не может по закону. Любой суд будет на ее стороне. Она может дасть бой и, скорее всего, выиграет. Но где взять сил на борьбу после такого сокрушительного удара в спину? Предательство Олега будто лишило ее последних остатков решимости. Если всеми правдами и неправдами она сможет сохранить место, Олег наверняка превратит ее, и так несладкую, жизнь в непрерывную череду нервных стрессов.
Потекли слезы, согревая прохладные щеки. Таня поспешно утерлась. Нет, плакать она будет после, наедине с собой. Постояв еще немного на улице, чтобы окончательно успокоиться, она наконец толкнула входную дверь и вошла. Олег сидел там же. Подняв взгляд от бумаг, посмотрел исподлобья настороженно, словно ожидая чего-то. Может криков, скандала, потоков ругательств. А может унизительной мольбы, перемежающейся приступами рыданий. Как ждет хищник от своей жертвы в момент ее последнего рывка на свободу. Перед тем, как та сдастся на произвол судьбы.
Заявление по-прежнему находилось на стойке, но теперь рядом лежала шариковая ручка и ее трудоваякнижка. Не говоря ни слова, Таня подошла и быстро расписалась. Порывистым движением схватила трудовую. Скорее прочь отсюда. Пока снова не хлынули слезы, окончательно утопив в своих потоках ее и без того растоптанную гордость. Краем глаза уловила его усмешку, нервную, какую-то дерганную. Сейчас он скажет, что сама виновата. Сама все испортила. А может, скажет, что вынудила его своим упрямством. Всего одним неправильным решением разрушила так идеально спланированное им совместное будущее. Всего одним, но каким…
Возможно, он прав. Возможно сейчас, ослепленная материнским инстинктом, она выбирает путь, о котором потом пожалеет тысячи раз. И когда отрезвеет ее разум, одурманенный гормональным вихрем, она с горечью это осознает. Возможно, все так и будет. Но, даже тогда, терзаемая мыслями, что нельзя повернуть время вспять, в глубине души она всегда будет знать, что не могла поступить иначе.
Олег молчал. Уходя, Таня ощущала спиной его пристальный взгляд. Напряженный, выжидающий. Явственно говоривший: сделай правильный выбор и мы все переиграем. Но она вышла, не оборачиваясь. И тихо прикрыла за собой дверь.
***
Василий собирался в техникум. Уже полностью одетый, с ключами в одной руке и увесистой сумкой в другой, он взглянул на нее с удивлением.
- Так рано? Случилось чего?
- Случилось. Уволили меня.
- Делаа, - протянул он озабоченно и, положив сумку с ключами прямо на пол, начал снимать обувь.
Не в силах переступить порог квартиры, Таня в оцепенении наблюдала, как он раздевается. Она плохо помнила, как добралась до дома и сейчас силы окончательно покинули ее, заставив беспомощно прислониться к дверному косяку.
- Давай заходи, заходи, – суетился он, с тревогой всматриваясь в ее лицо. - Сейчас чаю попьем, расскажешь все.
Он потянул ее за руку, и она покорно шагнула внутрь. Позволила размотать шарф и снять с себя плащ. Очнулась лишь тогда, когда он усадил ее на пуфик и стал расстегивать ботинки.
- Спасибо, я сама. А ты не опоздаешь?
- Ничего, прогуляю разок.
Таня измученно улыбнулась. Хороший, добрый. Ей, наверное, никогда не расплатиться за его понимание, за ненавязчивую и такую необходимую поддержку.
Так и нетронутый, чай давно остыл, а она говорила и говорила. Василий не перебивал, только иногда в задумчивости дергал свою длинную челку. Тане казалось, даже кот, свернувшийся у его ног пушистым клубком, внимательно вслушивается в этот монотонный печальный рассказ.
- Наверное, поэтому я выбрала Олега. Знаешь, он намного старше. Казался таким умным, сильным. Я думала - вот она, моя стена, моя защита от всех невзгод. И так и было до недавнего времени. Я привыкла, что он решает за меня все, привыкла прятаться от трудностей, неприятных ситуаций…
Она немного помолчала, раздумывая.
- Я всегда сбегаю, понимаешь. Сколько раз я это делала, - она снова остановилась, вспоминая. - Марина…я ведь не попрощалась с ней, не разделила ее горе, не позволила этой боли даже коснуться меня.… И с работой тоже. Нужно было сражаться за себя. За ребенка.
- Но ты отстояла главное, разве нет? – в его голосе ей послышалось уважение и что-то еще. Неужели восхищение?
- Да, – она с горечью кивнула и провела рукой по животу. - И что теперь меня ждет?
- Тебя ждет самое большое счастье.
- Ты прав. Самое большое счастье, но одновременно много горя.
- Горе? – он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. – Вот что я скажу: только тебе решать пускать его к себе в жизнь или нет.
Чувствуя, как его взгляд завораживает и затягивает ее в свою теплую сокровенную глубину, она согласно улыбнулась в ответ.
***