- Наташкина работа, сразу видно. С виду хилая такая, а как воткнет иглу, аж искры из глаз, - подытожила ее новая соседка, натягивая наволочку на подушку.
- Были уже здесь? – Таня пыталась присесть, чтобы не задеть место укола.
- Ага, четвертый раз ложусь за последние три года, - и, заметив Татьянин вопросительный взгляд, пояснила. - Три раза с выкидышем, теперь вот с угрозой.
- Ох, - выдохнула Таня, то ли от услышанного, то ли от того, что села таки на больную сторону.
- Ничего, на этот раз я отсюда без ребеночка не выйду, хватит с меня. Кстати, я Марина, и давай на ты, - она улыбнулась, на щеках задорно сверкнули ямочки.
***
Общаться с Мариной было приятно. Казалось, она заряжает оптимизмом все окружающее пространство. Как-то незаметно уютной стала палата, а больничная еда вполне сносной. Непрекращающийся с утра дождь больше не вызывал раздражение, и Таня, наконец, расслабилась, удобно расположившись за столиком у окна, где соседка заварила чай.
- Есть очень хочется, - говорила та, с аппетитом доедая застывшее картофельное пюре, к которому Таня так и не притронулась во время обеда. - Ничего, вечером Ванюша мой передачу принесет, оторвемся.
Татьяна улыбалась, наблюдая, как Марина сопит от нетерпения, с заразительным удовольствием прихлебывая горячий чай. В ней словно жил неиссякаемый фонтан энергии, проявляющейся в бурной деятельности, торопливом говоре, пересыпаемом шуточками и заливистым смехом. Однако что-то сдерживало эту энергию изнутри. Незаметное с первого взгляда напряжение и осмотрительность. Боязнь навредить, сделав резкий поворот, неосторожное движение или случайно оступившись. Страх матери уже терявшей ребенка.
Они проговорили несколько часов подряд. Слушая Марину, Таня сочувствовала и ужасалась, одновременно ощущая, как растет в душе восхищение перед чужим мужеством и решимостью.
- В первый раз думаешь, ладно, просто не повезло. Потом с каждым разом отчаяние нарастает, словно снежный ком и ты все слабеешь, слабеешь. И морально и физически. Но знаешь, я ведь упертая, все вынесу, а этого рожу непременно.
Марина задумчиво помолчала, постукивая ложечкой о край стакана.
- Ну а ты? Неужели прокол сделаешь?
- Не знаю. А вдруг даун?
- Допустим, подтвердится, что дальше? - Марина придвинулась ближе, заглядывая прямо в глаза, заговорила быстро, горячо. - Избавишься от ребеночка, забудешь все и станешь жить себе как раньше? Уподобишься тем клушам, что выстраиваются здесь каждое утро перед абортарием? Ведь он маленький, беззащитный и ни в чем не виноват, понимаешь?
Таня кивнула, едва сдерживая слезы - эти слова так точно совпали с ее собственными мыслями.
- Тогда не делай прокол. Слышала я про эти анализы - ребенка угробить запросто можно. Какая разница даун, не даун, он ведь все равно твоя кровиночка. Ничего, вырастишь, воспитаешь в любом случае.
- Боюсь, такие испытания не для меня. Я не справлюсь, - произнесла Таня тихо. Слезы, прорвавшись, брызнули теплыми каплями из глаз. - И еще Олег. Он не отстанет.
- Справишься, если любишь. А ты любишь, я чувствую. Олегу же своему так и объясни - не для того я его сейчас сохраняю, чтобы потом в случае чего избавляться, - Марина немного подумала и через некоторое время добавила. - Странное противоречие, да?
***
Вечером они сидели в его машине на больничной стоянке, куда Таня добежала прямо в шлепанцах, плотнее запахнув халат.
Олег злился, просто кипел.
- Твоя соседка сдвинута на материнстве, - он снова отчитывал ее точно девчонку. - Это и неудивительно после стольких неудач. Она, видимо, хоть неведомую зверюшку готова родить. Не станешь же ты прислушиваться к советам чокнутой фанатички?
Его слова неприятно резанули слух.
Да, конечно, Марина зациклена на деторождении. Наверное, даже перегибает палку. Но есть главная правда в ее словах – разве зависит возможность появиться на свет от результатов какого-то исследования?
Вслух Таня произнесла только:
- Зачем подвергать малыша лишнему риску? После прокола может случиться выкидыш. У меня и так угроза, разве недостаточно?
- Лучше подумай про риск, которому ты нашу жизнь подвергаешь! – он уже кричал. - Да ты должна быть благодарна медицине за возможность знать!
- Возможность знать? – Таня прикрыла веки, чтобы не видеть его перекошенное от гнева лицо. Боль в животе, почти совсем утихшая днем, просыпалась вновь. - Ты имеешь в виду возможность решить: избавляться от ребенка или нет?
Он сразу переменился, выдохнул, мрачно замолчал. Снова отгородился от ее проблем, от нее самой. Ей вдруг померещилось, будто между ними вырастает стена, сложенная из невидимых ледяных кирпичей. Все выше и выше, разделяя пространство. И вот, казалось бы, Олег совсем рядом, а протянешь руку, и обдаст жгучим холодом, продирающим до самых костей.