— О, какая пеночка! Мои комплименты тому, кто приготовил этот напиток! — взглянув на кофе, саркастически прокомментировал Пипан, адресуя свои слова выслушавшему их абсолютно равнодушно официанту в изрядно поношенной расстегнутой рубашке, а потом обратился к старому другу: — Ну, а что же не позвонил, раз вспомнил?
— Хотел сначала кое-что уточнить, проверить, а после этого позвонить тебе… — издалека начал Кавай.
— И что — проверил? — спросил Пипан, сделав глоток жидкого кофе.
— Пока что не успел.
Кавай растерянно посмотрел на Пипана, не зная, с чего начать…
— Ну, что ты — вокруг да около… Давай, старина, говори прямо, что тебя мучит.
— Ты помнишь ту книгу Нушича про Охрид, о которой ты мне когда-то рассказал?..
— Конечно, помню. «У берегов Охридского озера»…
— …а помнишь то место, где автор пишет: «В Месокастро, в самом центре Охрида выходит наружу подземный ход, который в народе зовется Волчани…»?
Стефан Пипан без какого-либо удивления взглянул на своего друга и с серьезным выражением, которое сменило улыбку, игравшую до этого у него на лице, сказал:
— Семьдесят третья.
— Что семьдесят третья?
— Страница. Это написано на семьдесят третьей странице.
— …четвертой… — поправил его Кавай, который все это время держал книгу в руках. — Но это неважно.
— Общая часть начинается на семьдесят третьей. Там, где Нушич описывает и другие надписи на утраченных камнях, — уточнил Пипан, тем самым показывая, что он знает книгу не хуже приятеля.
— Точно! — воскликнул пораженный Кавай.
— Так о чем ты мне хотел рассказать? — оставаясь абсолютно спокойным, снова спросил Пипан.
— Я позвонил Пинтову. Спросил его, правда ли это.
— И что он сказал? Он в свое время вел там раскопки.
— Сказал, что никакого подземного хода нет. Что это выдумка писателя.
— А ты сам-то что думаешь? — в глазах Пипана загорелись озорные огоньки.
— Даже не знаю… А ты что скажешь? — спросил Кавай.
— Ерунда! — произнес Стефан Пипан.
— Значит, и ты так считаешь… — разочарованно сказал профессор Кавай.
— Ерунда то, что сказал Пинтов. Он про это понятия не имеет!
— Да? — оживился Кавай.
— Ход Волчани существует, — архитектор снял очки и наклонился над столиком, чтобы что-то шепнуть приятелю, при этом в нос ему ударил запах ячменя, добавленного в и без того жидкий кофе. — Он там, Климент, это точно.
Профессор Кавай, волнуясь, глядел в маленькие водянистые глаза своего друга.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я спускался туда. Я был в Волчани. Это большой туннель, своды которого выложены из обожженного кирпича, по нему даже человек высокого роста мог бы пройти, не пригибаясь, и еще осталось бы пространство у него над головой…
— Ты был там?! — воскликнул ошеломленный Климент Кавай.
— Да, был и прекрасно знаю этот ход.
— А почему же археологи о нем ничего не знают?
— Потому что они — обычные зазнайки. И потому, что ход нашел я. Не хотел ничего говорить этим хвастунам. Для них это был всего-навсего коридор. А Волчани, дорогой Климент, это нечто большее… Волчани — подземный переход…
Кавай, затаив дыхание, слушал друга, который произносил вслух его предположения и, как выяснилось чуть позже, был готов озвучить его тайные мысли.
— …переход, ведущий неизвестно куда, к чему-то другому.
— К чему? — тихо спросил Климент Кавай.
— По меньшей мере, к спасению человечества, — в запале громко прошептал архитектор Пипан. — Оттолкнемся от самой идеи строителей — соорудить туннель длиною в несколько километров, в котором человек может идти целый час быстрым шагом! Почему бы им было не сделать туннель покороче? Для меня Волчани — это строительная загадка, коридор, предназначенный неизвестно для чего… мистерия, друг мой, переход, ведущий к потусторонней действительности, наша пирамида Хеопса и проекция созвездия Сириуса, наш Критский лабиринт…
— Ты думаешь, что ход разветвляется?
— Не знаю. Я прошел недалеко. Побоялся дальше идти один. Но даже если и не разветвляется, если это просто прямой многокилометровый туннель, он ведет к какому-то выходу. Может, он у монастыря, может, в другом месте. А может, он ведет в… — тут Пипан сделал театральную паузу и снова пронзил приятеля взглядом сквозь толстые и не слишком чистые стекла очков.
— Ведет куда? — в нетерпении спросил профессор.
— В иное время! — торжественно прошептал Пипан.