Кавай кивнул Пипану в знак согласия.
64
Ночью готическая орнаментика собора Святого Стефана казалась в своей рельефности нереальной. Майя, в джинсах и футболке, с подобранными волосами и рюкзаком за спиной остановилась перед разукрашенной вертикалью колокольни собора, самого известного символа Вены. Заглядевшись, Майя на миг забыла, зачем она здесь. Ее захлестнуло приятное чувство. На душе стало легко. Затем она перешла улицу и заглянула внутрь гостиницы Sacher, знаменитой своим тортом, который здесь придумали, вошла в вестибюль и будто с камерой в глазах начала бродить по коридорам, увешанным фотографиями знаменитостей в рамках. Наконец, она оказалась в роскошной комнате со стенами из лакированного орехового дерева, с диваном и креслами ярких цветов, четырьмя красными абажурами и картинами в золоченых рамах. Потом она вышла на Kärtner Straße и с такой же почти призрачной легкостью влилась в живую людскую реку туристов, ища, снова ощутив напряженность, между ними Гордана. Майя лихорадочно всматривалась в лица, временами останавливая нескончаемое кино про Вену, пересматривая эпизоды, затем обращалась к новым в поисках лица Гордана.
Но его нигде не было.
В это время Гордан, сидя на легком алюминиевом стуле в закусочной Nordsee, ел бутерброд с лососиной и пил пиво, а вокруг него кипела разгоряченная толпа, на которую он не обращал никакого внимания. Он глядел куда-то внутрь себя, мысленно перелетая из Скопье в Нью-Йорк и обратно, обращаясь к своим воспоминаниям: встречам с Майей, их страстным поцелуям в магазинчике его отца или у решетчатой двери в подвал, когда на лестнице гасла лампочка…
65
Стоя перед зеркалом в своей спальне в Скопье, профессор Климент Кавай завязывал черный галстук. «Мне пришлось прекратить поиски», — сказал он и посмотрел вглубь зеркала, откуда с улыбкой и с таким выражением лица, как будто она была счастлива быть снова дома, на него смотрела сидевшая на супружеском ложе Анастасия Кавай.
— Мне позвонил декан нашего Пипана и сообщил, что похороны сегодня, — сказал он жене, вместо «нашего» он сначала хотел сказать «несчастного», но в последний момент решил, что это может ей не понравиться, — так что я временно отложил изучение перехода в Волчани.
Наблюдая за ее лицом в зеркале, Климент подумал: распространенное мнение, что покойники не отражаются в зеркале — это просто глупость. Он хорошо знал, что дело не в зеркале, они могли появиться где угодно, благодаря внутренней связи живых и мертвых, миров, откуда приходят и одни, и другие. Есть народы, которые видят целые армии мертвецов, а не всегда могут увидеть свою недавно умершую бабушку. И наоборот: есть люди, которые, ничего не чувствуя, проходят мимо привидений в том месте и именно в тот момент, когда те заводят там свои игры…
— Еще не знаю, что там будет, — сказал Климент, поглядывая на заинтересованное отражение Анастасии, думая обо всех умерших, с которыми он вступил в контакт за последнее время, но, не желая, чтобы жена разволновалась, больше ничего не сказал, а только добавил: — Через пару дней вернусь.
Потом, как человек, которому что-то пришло на ум, Климент ласково сказал ей:
— Если хочешь, могу взять тебя с собой. Это вполне удобно… Если, конечно, у тебя есть такое желание, — уточнил Кавай.
Она меланхолично улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Я так и думал, — сказал Кавай и повернулся к ней. — И я тоже хорош, нашел, кому предложить выйти из дома. Как будто не знаю, какая ты домоседка!
Кавай пригладил волосы и снял с вешалки аккуратно выглаженный черный костюм.
— Я надену тот же костюм, в котором был на твоих похоронах, — сказал он Анастасии. — На улице прохладно. Уже сентябрь.
Похороны профессора Пипана прошли, по мнению всех присутствовавших, весьма достойно. Помост в часовне на кладбище Бутел в Скопье, на котором стоял гроб с телом Пипана, а рядом — его фотография, снятая, когда он был молодым, был украшен цветами и несколькими венками. На темно-синей подушечке были выложены три ордена, полученные покойным в свое время от государства, которое, впрочем, как и он сейчас, тоже было покойным. Перед часовней ждали несколько человек, приехавшие пораньше односельчане и соседи по дому.