Когда Кавай возлагал цветы на помост, его глаза наполнились слезами. Он положил руку на закрытый гроб и в этот момент услышал шепот. Он поднял голову и к своему величайшему удивлению увидел Пипана, разгуливавшего, несмотря на прохладный день, в гавайской рубашке, который махал ему рукой, показывая, чтобы он встал по другую сторону гроба, на место, где обычно стоят ближайшие родственники, принимая соболезнования.
— Спасибо, Климент, — сказал покойный Стефан, явно тронутый. — Я знаю, что ты искренне огорчен.
Кавай, по просьбе друга, обошел гроб и встал за ним, будто он член семьи Пипана.
— Хорошо, что ты пришел, — виновник торжества хлопнул его по плечу, и Кавай едва заметно, не глядя на него, кивнул в знак согласия.
— Тебе не жарко в таком костюме? — сказал Пипан. — Знаешь, я ведь от жары концы отдал, правда. Хорошо, что хоть сегодня свежо.
— Дети приехали? — тихо спросил его Кавай, вытирая белым платком слезы.
— Приехали. Только, как водится, с опозданием… вот, и сейчас опаздывают, — нервно сказал Пипан. — Знаешь что, стой тут и принимай соболезнования, потому что если они в ближайшее время не появятся, мне придется принимать соболезнования самому.
В этот момент на лестнице, ведущей в часовню, появился декан Александр Градишкий. Он быстро кивнул присутствующим, деловито склонил голову перед гробом старшего коллеги, подошел, пожал руку профессору Каваю и встал рядом с ним.
— Профессор Градишкий, я полагаю, — тихо сказал Кавай, отвечая на рукопожатие.
— Да, это я, — не без тщеславия сказал декан архитектурного факультета. — Конечно, я вас знаю, профессор Кавай. Вы были в Совете университета, когда мне утверждали заграничную стажировку… Да, вот что, вы не хотели бы сказать несколько слов на похоронах? Перед часовней будет говорить ректор, он, в конце концов, согласился. Я думаю, вы были ближе всех с профессором Пипаном, так что…
Кавай не знал, что ответить, но тут на помощь ему пришел сам Стефан.
— Ни в коем случае! — воскликнул он из-за собственного гроба. — Им нужен человек, который сделает за них всю неприятную работу. Пусть уж сами как-нибудь… Мало я что ли на них трудился? Ты забыл, но ту стипендию, про которую он тебе сказал, ты ему сам выбил по моей просьбе. Без меня этот Градишкий даже статику не сдал бы, не говоря уже о том, чтобы в аспирантуру попасть… Ни в коем случае не соглашайся!
— От таких предложений обычно не отказываются, но я, к сожалению, к нему не готов. Прощание с близкими — дело ответственное, — сказал Кавай, тщательно подбирая слова. — Я думаю, что мы должны придерживаться плана, который наметили вы как организаторы…
— Плана… — сказал Градишкий и улыбнулся уголком губ, прикрыв рот рукой. — Мы планируем только строительство…
— А надо бы, — спокойно произнес Кавай, — планировать и уход из жизни. Это точка, которая означает конец самой важной стройки, созидания человека.
— Да, конечно, — сказал Александр Градишкий и на этом закончил разговор, вспомнив, что ему выступать вторым и надо хотя бы перечитать текст, написанный впопыхах и местами неубедительно, но потом решил, что что-нибудь сымпровизирует — его внимание привлекло прибытие академического начальства.
— Здорово ты его отбрил! — подмигнул Пипан своему другу и с ноткой сентиментальности добавил: — Он не такой уж плохой мужик, но все они, мать их, только и ждут, как бы побыстрее занять твое место. Не понимают, что их ждет то же самое…
В это время ректор университета неспешно начал читать свою речь.
— Как вам нравится план профессора Пипана? — прошептал Кавай, задумав маленькую месть представителю нового, тщеславного академического поколения.
— Какой план? — вполголоса спросил Градишкий, почувствовавший возможность еще раз показать себя.
— План крепости в Тартаре, — спокойно ответил Кавай. — Оригинальное решение, правда?
— Да, — как можно тише сказал Градишкий. — Очень любопытно. Постмодерн в новом виде… Вы о нем знаете?
— Я говорил о нем с вами по телефону, но вы, очевидно, забыли. — Кавай подчеркнул глагол «забыли», как вершину своей маленькой мести. — Помните, — громко и властно сказал Кавай, повернувшись к нему и подняв палец в воздух, — Пипан вам доверил этот проект. Не подведите его!
— Конечно, коллега, конечно, — снисходительно сказал Градишкий, пытаясь утихомирить профессора, сам того не желая, открывая свой коварный замысел.
— Кроме того, я здесь, — прошептал Климент Кавай и снова принял торжественную и значительную позу, — как гарантия лояльности к нашему Пипану.