Так же был Том, забавно, он клеился к лесбиянке, он больше всех выпил, позвал подругу, а потом впал в истерику. Он рыдал и рыдал. Он не мог стоять на ногах. Он вопил: "Ника, я люблю тебя." Как понимаешь это девушка, что бросила его. Но вот я вечно думаю, любил ли он, или просто хотел ее как вещь. Ведь, если бы он любил, он бы радовался, что она счастлива. Хоть и без него, он бы не пытался ее вернуть против ее воли. Да, я не тот, кто имеет право так говорить. Но я все же стараюсь отпустить тебя, мне просто трудно, Возможно, я привык. А как не привыкнуть к человеку, который меня поддерживал, говорил, что любит, целовал. Как к такому не привыкнуть?? Но, я старался сделать все чтобы было легко тебя отпустить. И вроде смог, но, я пишу все это, видимо плохо смог, но думаю, ты не будешь это читать. Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне. Мне кажется, только плохое, а если я прав, то я бы вряд ли читал. Что-то мне не очень стало, а мне сейчас идти на приём, в следующем продолжу
Целую, твоя проблема
Письмо четырнадцатое
Хай, холодок
Ты когда-нибудь думала, насколько люди бывают холодные?
Мы сегодня с Питом болтали, как обычно, он рассказал о семье. Она у него нормальная, хоть кому-то повезло в этом месте с родителями, женой, детьми. Хотя я сам еще ребенок, как я могу говорить что-то про малышей. Он показывал фотки своих детей, у него две девочки и мальчик. Парню семнадцать, а девчатам четырнадцать, они такие милые. Я вспомнил, что ты хотела трех или четырех детей. Я думал о двух, но потом подумал, если они будут от тебя по можно хоть десять, хотя как их прокормить, думаю надо бы быть миллиардером, хотя может быть и больше надо. Так вообще я о семье Пита, жена его работает в банке, они проводят восемь месяцев в году, а другие четыре Пит работает тут. Он даже сказал: "У тебя все будет хорошо с твоей Айви, я не знаю почему ты тут, но твое душевное состояние, как и физическое в прекрасной норме. Думаю, скоро тебя выпустят,"– по моим глазам было видно, что я, надеюсь, что он прав.
Но наш диалог остановила драка двух больных, потом к драке больше присоединилась. Так вот я начал с холода, вернемся к нему, все кто были смотрели с таким безразличием. Им было так все равно что они могут убить кого-то. Им было все равно, если они сломают что-то. Им даже было все равно на их покой. Возможно, это холод, я знаю еще одно проявление его, но думаю о тебе и так много всего. Разумеется я, Боль и Питер, полезли разнимать.
Мне досталось, разбили губу, разобрали лицо. Но мне не привыкать, я рассказывал, что как-то в школе с один глупым парнем завязалась драка, с пустого места. Я, стараюсь, не влезать в конфликты, но тогда все так завязалась. Он разодрал глаз, было не круто, но сейчас даже шрамов нет, и это круто, хотя я долго ходил с не самым притягательным лицом, но главное сейчас все хорошо, но шрамы есть внутри.
О еще я вспомнил в школе, был парень, с таким же именем, как и у меня, его бабушка была нашей учительницей. И парень ее дико боялся. Он вечно донимал меня. По плечу стукал, подкладывал, если доводил до слез, а я в начальных классах был еще тем нытиком, обнимал и извинялся. Его знала вся школа он был известным, крутым можно сказать. Но часто лез ко мне, возможно он думал, что мне одиноко, и хотел развлечь. Но я не был никогда один, кроме нынешней ситуации, возможно, он чувствовал себя одиноким, ведь тот кто общается со всем по-настоящему ни с кем не дружит. Нельзя исключать что он хотел меня в компанию позвать. Но по мне компания – странное общество, имеющие минимальные интересы. Очень часто почти все из нее тебя кинут. Очень редко они будут с тобой в трудную минуту, а вот в хорошее время они тут как тут. Я не был особо в компаниях, всегда один на один, изредка один на два. Но я видел, как компания бросила людей в трудную минуту. Как-то человек, с которым я учился, узнал, что ему изменяет девушка. Об этом знала почти вся компания, но никто ему не говорил. Кроме одного чела, он принес ему коньяк, они напились, позвали меня, и я пошел, но не пил, а почему? Правильно, моя любимая Айви, я послушался тебя. Так часто слушался, что начал чувствовать себя твоим псом. Пытался слушать, понять тебя. А ты в меру возраста, хоть вечно и говорила, что он не важен, не понимала, что я всегда был всерьез. Как-то я сказал, что сделаю с собой что-то, если ты себе навредишь. А ты решила пошутить, и теперь у меня на руке "А" честно, прикольно, я вряд ли смогу тебя забыть, ведь память о тебе на руке.