Страдание – человек, что следит не только за порядком, но и за соблюдением режима. Он очень суровый такой полный крепкий мужчина, не очень общительный, сколько бы раз я не пытался с ним говорить, вечно не выходило. А ты знаешь как мне трудно, когда диалог не продолжают. Но работу он выполняет хорошо, ни разу не видел, чтобы режим не соблюдали. Но мне делает поблажки, чтобы я мог писать тебе письма, как я думаю, это по просьбе Блока. Коротко о режиме. Каждый месяц на лошадях привозят людей. И с этого момента начинается лечение. Первая неделя – работа. К примеру, я посадил деревья, яблони. Потом просто копал яму, сказали для колодца. Вторая неделя – душевные разговоры с Печалью, о ней в отдельном письме. Потом Разлука, видимо люди так сближаются с Печалью, что бояться ее потерять, а Разлука разлучает с печалью.
Я еще не общался с Разлукой. Но как я вижу, это худой мужик, чем-то похож на трупа. Тощий очень, всерьез за него даже страшно. Чуть ниже меня, но от него вкусно пахнет, чем-то напоминает твои духи. Одевается по форме, часто в белом жилете, но носит очки, видимо со зрением проблемы. Оправа у очков классная, имеется белая окантовка, золотые узоры. Скорее всего платят им хорошо, интересно, они спят, с нами на этаже, и живут ли они вообще тут. Возможно, это не остров, а берег и я ошибся. Интересно, их кормят бесплатно. Вообще, кто спонсор этой организации, вряд ли государство. А может они берут деньги с близких. Так почему я полез в финансовую сферу. Не суть, деньги нужны, чтобы забить пустоту, которую ты обрел, пока их получал.
Так теперь о Боли, мне кажется, я влюблюсь в парня, но знай тебя я люблю сильнее. Так вот у него было трудное детство, попробуй как-то погрузиться, я буду писать от его лица, возможно так будет атмосферно.
Сорок шесть лет назад я родился, я не помню, но, если верить словам моей матери, это было в лесу. Мои родители собирали грибы, ягоды. У нас была своя ферма. Роды принимал отец. Но резать пуповину было не чем, ему пришлось прокусить. Вообще он сказал, что мама потеряла много крови при родах, и она умерла с улыбкой на лице. Как я понимаю, он тащил ее и меня где-то двадцать километров. И все это время у матери шла кровь, к сожалению в скором времени ее не стало, и вся ферма осталась на отце, и я тоже на его шее. К пяти годам я уже с ним занимался простой работой, но он все равно работал до седьмого пота, почти не отдыхал, в свободное время учил меня. Он был замечательным отцом всем бы такого, но, как и все прекрасное это длилось не долго. К моим тринадцати годам он умер, его сердце каждый день испытала уйму нагрузок, и ферма лежала на мне. Представь меня тринадцатилетнего парня, да, умел писать, читать, считать, для тебя может это звучит легко, но для фермерского парня это огромный успех. Я занимался скотоводством, земледелием, собирательством. Я подумал, что стоит и охотой заняться, так что мне пришлось продать животных, что были, и купить арбалет. Так как я был один, о девушках не думал, я начал посещать большую часть времени охоте, и не зря, к семнадцати годам я считался лучшим охотником. Многое шутили, что я могу быть киллером, как жаль, что в каждой шутке доля правды. Как бывает хорошее не идет долго, и когда я был на охоте, какой-то мудак поджег мой дом, и сгорело все что было: поля, дом, животные. И в этот момент я понял, что потерял все. Все что было, кроме арбалета, что держал в правой руке, и кроликов, что был в левой руке. Спустя время мне предложили стать убийцей в другом городе, готов поспорить, что специально сожгли все, чтобы позвать убивать. Выбора особо не было, я согласился. Я убивал много кого. Чем больше я убивал, те меньше ценил жизни, как чужие, так и свою. К двадцати пяти годам я был почти миллиардером, но смысл этих денег? Я был один, и все что было со мной кровь, десятки тысяч жертв. А точно с арбалета я перешёл, на огнестрельное оружие, поэтому было проще убивать, иногда приходилось и здания взрывать, с сотнями людьми внутри. Так вот в двадцать пять я решил завязать, я начал пить, кататься по миру, и тратить все что было, а было много. Я был пьяный за рулём, разбил не один десяток авто, даже вертолет чуть не разбил. Как-то на яхте врезался в чей-то особняк на берегу, тогда же я набил лицо хозяину. Какая жизнь не предсказуемая, из обычного сельского парня, а папиного сына, хотя все сам. Спиртное убивало пустоту, поэтому я пил всегда, когда мог, да и когда не мог. Как-то в одном клубе, я увидел официантку, не знаю, я так сильна перебрал, что она была идеальная, или она и вправду была идеальная. С того дня как я увидел ее, я каждый день приходил туда, и торчал все время там. Спустя время моя лживая шумная компания ушла, а алкоголь я сменил на кофе, карты во что мы играли, я сменил на книги и блокнот. Затем я начала писать, огромную статью о том, что люди могут быть с тобой только ради своего блага, и очень редко поддержат тебя в трудную минуту, скорее бросят, как и в реально хорошую для тебя минуту. Многие будут с тобой только из-за скуки, из-за того, что платишь, или просто всем нравишься. Но по правде всем похуй на тебя, может семья будет исключением. Всех кому на тебя и вправду не все равно, скорее всего не заметишь, или не придаешь большого значения. Так вот официанта не видела меня, хотя я был по уши влюблен, оставлял ей большие чаевые, говорил с организатором чтобы ей увеличили зарплату. В один день она подошла и сказала: "Я знаю, что вы делаете для меня, почему?" Я долго смотрел на нее. И не мог говорить, но спустя время смог произнести:"У вас красивый голос,"– она слегка покраснела. И я снова начал говорить:" Я могу влюбиться в вас даже только из-за него,"– она ещё сильнее покраснела. После девушка сказала: "Вы слишком старый для меня. И не в моем вкусе. Спасибо за все, можете перестать финансово поддерживать, простите,"– ее голос был очень нежный, мягкий, так и хотелось слушать и слушать его. Ее слова сопровождали меня несколько минут. А я выглядел так плохо, и вправду к двадцати семи годам я не брился и не стригся никогда: "Просите, но я не перестану поддерживать вас. Простите, я не думал, что мой внешний вид повлияет на ваше отношение ко мне,"– бросив свои книги и блокнот, я пошел стричься, бриться. Парикмахер, был удивлен, что я хочу состричь всю бороду, и волосы. Он сказал, что можно сделать не все под идеально гладкую кожу, а просто классику, ещё предложил, мне сменить одежду, на более повседневную. И вот я привел себя в обычного человека. Я словно стал другим, вернувшись в клуб, я увидел официантку что плакала, над тем, что я писал. "Что такой?"– спросил я. "Человек, что написал это, пережил очень много предательства и разочарования в людях. А я его очаровала. А сегодня обидела. А еще разочаровала, мне очень жаль, он ушел, оставив свои вещи. Я ужасный человек. Я не представляю на сколько ему больно. Он так много писал про меня, и когда он признался, а ему было это трудно сделать. Я просто сказала, что он старый, и не в моем вкусе,"– ее глаза уже были опухшие. Я обнял ее и сказал на ухо: "Я рад. Ты поняла, как сильно я влюблен в тебя. И вот то, что ты сейчас поняла, не оставляет мне ничего. Кроме как сказать, что я люблю тебя. Я каждый день хожу сюда ради тебя, ради твоего голоса, ради вопроса, что я буду заказывать. Думаю, заметила, что крепкий виски сменил на легкий Латте, и вообще я сильно поменял характер, стиль, образ жизни ради прекрасной девушки, как ты,"– протерев ее глаза, коснулся губами в ее щеку. Она долго молчала, и к счастью успокоилась. После ее рот смог издать слова с очень грустной интонацией: "Я тоже люблю тебя. Но у меня есть парень, и мы хотели жениться. Мои родители просили меня ради денег быть с ним. А я не могу перечить им. А ещё мне двадцать два, а будущему мужу тридцать,"-взяв ее за руки, губы сказали:"Если дело в деньгах, я могу дать. И ещё не такой я и старый, мне двадцать семь". Она еще раз сказала про того тридцатилетнего дебила. Он бил ее и унижал, но, дав ее родителя миллионов сорок, я увез Кэсси от них, и от того мудака. Я устроился барменом в ее клубе, и мы были счастливы. Спустя семь лет мы захотели ребенка. Кэсси забеременела, должна была быть девочка. Но как ты заметил в моей жизни счастье долго не бывает. В один день в клубе пьяные, обкуренные свиньи начали драку, и один разбил бутылку, и воткнул в живот Кэсси. Я побежал к ней, избил почти всех кто был, все же опыт был. И человек пять я вырубил меньше чем за минуту, но Кэсси. Я уйму раз видел, как умирает человек, но в этот раз мне впервые было больно. Я впервые заплакал, я рыдал и держал ее тело, в котором был мой мертвый ребенок, вокруг лежали это скоты. Все кто видел, кричали. Было шумно, но у меня был звон, в этот момент я вспомнил, как врезался на яхте, сколько проблем было у человека, как переживали его близкие, каким я был мудилой, и слабаком. Как мне хотелось всех пятерых убить, но я не мог опускаться в эту грязь снова. Я взял ящик виски и поехал домой. Я смотрел на выпивку часа четыре, и разбил ее. Потом я пошел работать сюда.