— Да, — устало выдохнула я, отрываясь от планшета. — Чем могу…
Могла и не спрашивать, но требовалось соблюсти хотя бы приличия.
— Господин император приглашает вас на ужин, — произнес тот фразу, которую я только что воспроизвела мысленно.
— Я могу переодеться? — уточнила я, поднимаясь.
— Вам все предоставят, — склонил он на миг голову и тут же добавил: — командир вашей группы предупрежден.
Демонстративно отправила запрос. Получила ответ, в каждой букве которого сквозило недовольство. Виллер продолжал гнуть свою линию.
Демона моя недоверчивость не только не смутила, но и вроде как порадовала. Дисциплина…
Хандорс встречал в гостиной. Темные брюки, светлая рубашка навыпуск — рукава короткие, не скрывают сильных рук, легкие ботинки… Слишком домашний и безобидный, чтобы поверить.
— Я решил воспользоваться вашим разрешением, — радушным жестом предложил он мне проходить, — но, кажется, несколько преувеличил ваше желание меня видеть.
Усмешку я скрыла, но не настолько, чтобы он не сумел о ней догадаться:
— Вы просто выбрали для этого весьма удачный момент.
— Какие-то проблемы? — тут же «забеспокоился» он.
Ну-ну… Заботливый папаша, мать его…
— Ничего, что могло бы потребовать вашего внимания, — улыбнулась я. — Но теперь я буду вам завидовать.
— Вы? Мне? — вроде как удивился Хандорс, тут же окинув меня быстрым взглядом. — Извините, я был уверен, что ваш рабочий день уже давно завершен. — Подошел ко мне ближе, протянул руку: — Идемте, я покажу вам, где вы сможете освежиться и переодеться.
— А вы будете терпеливо ждать? — провокационно улыбнулась я, вкладывая свою ладонь в его. Прошибло не меньше, чем в первый раз, просто к этому я оказалась почти готова.
Ответная улыбка демона была загадочной и… искушающей.
Одна комната, вторая… Он шел довольно быстро, но все-таки давая мне возможность заметить элегантную изысканность обстановки. Со вкусом у императора, на мой взгляд, было все в порядке.
— Кати, — резко остановился он, когда мы вошли в четвертую, буквально поймав в свои объятия, — это ваша последняя возможность покинуть меня. Другой — не будет.
Не будь я офицером контрразведки, могла бы и испугаться.
Не знай я, что другого пути у меня нет, предпочла бы воспользоваться его предложением.
Была и… знала, что лишало меня и последнего шанса спасти свою душу от тех мгновений, которые никогда не забыть.
К его губам я потянулась сама. Приподнялась на цыпочки, тут же ощутив, как более жесткими и… нежными, стали его руки.
Дыхание в дыхание…
Его губы были мягкими и властными, мои — отзывчивыми. Лава вместо крови, барабаны — вместо сердца.
Не император — сгорающий от страсти мужчина. Не оперативник — жаждущая любви женщина…
Опасно! Настолько опасно, что инстинкт самосохранения жилкой на виске отмерял обратный отсчет. Десять, девять, восемь…
Мозг фиксировал, с какой ловкостью он избавлял меня от формы. Бережно, осторожно, но решительно… следуя к своей цели, тут же добавила язвительность, хоть на мгновение, но возвращая в реальность.
Каждое прикосновение, как огнем по коже, только захлебнуться в немом крике. Только впиться ногтями в его уже обнаженные плечи, слыша, как он по-звериному урчит от удовольствия. Только позволить себе отдаться во власть его рук, понимая, что малейшее сопротивление лишь ускорит собственную гибель.
Ударившие ото всюду теплые струи слегка сбили накал, заставив застонать от осознания, что пытка продлится дольше, чем я могла рассчитывать.
И опять прикосновения, растирая воздушную пену по влажному телу. Шея, плечи, спина, ягодицы… Шея, плечи, грудь, жаждущая иной ласки, живот, непроизвольно дернувшиеся навстречу его ладони бедра…
— Кати! — выдохнул он судорожно, когда мои руки прошлись по кубикам пресса, спустились ниже, еще не лаская, но уже даря предощущение наслаждения.
— Да, мой император, — прошептала я, опускаясь перед ним на колени. Никакой дерзости, только легкие поцелуи, только дыхание на разгоряченной коже.
— Нет! — Рык мог напугать кого угодно, но только не меня. Он хотел быть главным, вести эту игру, я не собиралась ему отказывать, но… не без остроты убегающей от охотника добычи.
— Да! — мягко возразила я и…
— Ты будешь кричать, — подняв меня на руки и заматывая, словно куклу, в огромное полотенце, прошептал он мне в ухо. — Ты будешь просить остановиться, ты будешь умолять продолжить… Ты будешь моей…