Не хотела я, чтобы мама стала смеяться надо мной из-за этой моей мечты. Или чтобы начала ругаться.
Да и…
Мне легко молчать было, в общем-то. Потому что со вторым из братьев мы в тайне создавали новое заклинание. Чтобы можно было хоть на время оборотиться в зверя или птицу. Ведь драконьи маги как-то додумались! Они, если захотят – превращаются в крылатого ящера, да летают в небе, да огнём плюются, если захотят. И способность та у них в роду переходит, к каждому новому дракону – и вот уже несколько поколений так. А мне ж немного надо! Всего только ничего! Самую малость, чтобы хоть иногда хоть на время смогла я превратиться в птицу да подняться высоко в небо. Брат, правда, решил для начала научиться превращаться в лису. Я не хотела в лису превращаться, а только в птицу. Но я молчала и тайно, упорно тренировалась с ним. И, кажется, даже упорнее его.
И месяца два назад… Точнее, месяц и двадцать девять дней, я это хорошо помню… В общем, у нас наконец-то получилось! Два года наших усилий увенчались успехом – он на три мгновения стал лисой. А потом я. А вот я – на целых два дня! Правда, как мы намаялись с Небом тогда, когда я всё никак не могла расколдоваться, а он всё никак не мог меня расколдовать! И намаялись мы, покуда он меня от родителей прятал, да от родни с ног сбившейся в моих поисках. Даже соврали, что он с лисой дикой подружился. Ну, чтобы я могла далеко не отходить, а он мог меня кормить, если что.
Мышами кормил, изверг! Сырыми! Тьфу, гадость-то какая, гадость! Нет, он сначала пожарить их пытался, но от жаренных моё новое звериное тело вырвало и всё передо мной сколько-то качалось. Потому пришлось ему меня мышами сырыми кормить. А они – гадость! Но если бы я с голоду померла, было бы ещё хуже… И он, вздыхая, на меня, плачущую и давящуюся мышами, глядя, говорил, что наука требует жертв. Ну, ладно, мы два учёных, хоть и юных, и наука, может быть, и требует жертв – вот ведь и из драконов кто-то погиб, до того, как они додумались до того облика крылатого. Но разве ж это повод кормить меня мышами?!
- Так чего же ты хочешь, Лилия? – вопрос повторила мама, погладив меня по щеке.
Я улыбнулась хитро и проворчала:
- А не скажу!
- И не говори! – улыбнулась она, - Раз ты такая… - и не договорила.
- Какая? – спросила я, не дождавшись, - Какая я?!
- Красивая, - она в лоб меня поцеловала, поднялась, - Ты сходи, погуляй, милая. Только не убегай далеко. А мне надо с отцом твоим приготовления к турниру обсудить.
Ей вроде две сотни уже было. Ну, там ещё сорок лет и то ли два, то ли три ещё года. А выглядела она лет на двадцать. И такая милая была…
- Малышка… - услышала я, уже отбегая далеко от моего дома, - Тебе уже пятнадцать… Как быстро время пролетело! Кажется, ещё вчера на руках тебя держала, кроху… и ты ещё недавно впервые по постели нашей поползла…
«Мне шестнадцать уже почти!» - проворчать хотела, но удержалась. Я же не хочу расти. Так чего уж тут вылезать-то, что вот мне вот уже почти шестнадцать! А то ещё засмеёт меня. Мол, расти-то не хочу, а года считаю, ещё лучше её свои года считаю. Нет. Ни за что! Не хочу взрослеть! У взрослых столько ерунды всякой в голове! Послушаешь, подслушивая особенно когда, и голова пухнет от их ерунды, да настроение портится. Не хочу взрослеть!
Так подумала – и ушла, в лес. Наш Лес, уже несколько веков нашему роду служивший домом. А, нет… Нашему народу! Нас же много уже завелось. Так что можно с гордостью говорить про наш народ.
Хотя… народ и народ… И чего взрослые так этим кичатся? В мире много-много всяких народов, а мы – один только из них. Ну да, магией обладают только два народа – мы да драконы, но вроде и не такой же ж это повод, чтобы чрезмерно гордиться! Вот, скажем, другие народы что-то хорошо умеют делать руками, да танцевать, хоть и иначе, чем мы, да песни порою так дивно поют, что заслушаешься.
Я знаю: мы с братьями тайком как-то сбегали к другим людям, на их жизнь посмотреть. Родители, правда, потом много ругались. Они почему-то считали, что другие люди очень злые и могут нас обидеть. Запросто так. Тем более, мы дети. Да разве есть в мире люди, которые мучают детей?.. Да и… Вот мы целых три раза сбегали: на день, на два дня и на шесть дней, в разные страны сбегали – и ни разу не видели, чтобы там мучали детей. Что-то совсем взрослые заврались! Детей, мол, мучают, другие. Да как можно мучить детей?! Мы же такие милые… и красивые. Нет, конечно, из детей других народов, не все дети такие красивые, как у нас – а детей их мы сколько-то видели, но всё же… Ну так только, видели мы, как иногда те, чужие взрослые, на своих детей ворчали. И только.