Бенни прижался к земле, повернул к себе голову Фила, заставил его губы раскрыться, добрался до его рта, вытер его, зажал ноздри и наклонил свою голову к Филу. Сначала Эмили подумала, что он делает Филу искусственное дыхание, но затем, осознав, что происходит на самом деле, вскрикнула, оттолкнула Бенни в сторону и сама прижалась губами к безжизненным губам мужа. Но было уже поздно ловить последний выдох умирающего.
Бенни сидел, прислонившись спиной к стене, его глаза горели, улыбка играла на окровавленных губах. Эмили подбежала к нему, ударила его кулаком в грудь. Она плакала, кричала. Он сидел не шелохнувшись, затем резко схватил ее за руку. Она стала сопротивляться. Он улучил момент и ударил ее наотмашь по челюсти. Женщина без мужа, бездетная вдова, за которой не стояло родного клана, не заслуживала в глазах Бенни никакого уважения.
Пандер не слышал шума борьбы по другую сторону завала. Он вообще ничего не слышал, кроме звона в ушах. Но постепенно туман в голове начал рассеиваться, нос перестал кровоточить, и, постоянно прижимая туалетную бумагу к затылку, он наконец-то смог остановить кровотечение. Боясь, что сильное напряжение снова откроет рану, Пандер так и оставил туалетную бумагу у себя на затылке.
Уладив первостепенные проблемы, Пандер прислонился к стене. Он почувствовал свою отстраненность от происходящего. Возможно, это произошло из-за контузии. «Контузий, — поправил он себя. — Множественных». Пандер попытался осмотреться. Он находился в пещере. Произошел взрыв. Кто-то стрелял из пистолета. Возможно, был и второй взрыв. Похоже, что он остался один. Он не слышал, чтобы поблизости кто-нибудь дышал, хотя и не услышал бы даже щелчка собственных пальцев над ухом.
Он вытряхнул содержимое рюкзака на песчаный пол пещеры и стал перебирать на ощупь. Его рука наткнулась на фонарик. Он осветил им пещеру и сделал сразу два вывода: во-первых, он был один, во-вторых, отсюда не было видно никакого выхода.
Существует любопытная статистика относительно людей, страдающих антисоциальным расстройством личности: они крайне редко по сравнению с другими больными психическими заболеваниями совершают самоубийства. Психопаты не подвержены депрессии, но легко могут вогнать в нее других, кроме того, они обладают поразительной жаждой жизни — спросите любого полицейского, имевшего дело с маньяками.
Эмили не стала кричать — она не доставит Бенни такого удовольствия. Ее никогда раньше не били, ни разу в жизни. Она вернулась в белый зал и легла на один из своих ротанговых половиков. Белизна была невыносимой. Она выключила фонарик у себя на каске, позволив тьме сгуститься над ней.
Это не может кончиться здесь, убеждала она себя. Только не здесь, только не так. Наверняка существует способ выбраться из пещеры. Но она не скажет Бенни — пусть гниет здесь. Вместе с Филом. Подлый ублюдок, она же велела ему оставить девочку. Она не сомневалась в том, что произошло на самом деле, — Апгард предал их. Из-за девочки: она видела это в его глазах.
Для него это было слишком, чересчур рано. Со временем он научился бы видеть мир ее глазами, как и Фил. Но Фил все испортил. Чем старше и беспомощнее он становился, тем больше ему нравились слабые и беззащитные. Те, кто не знал разницы между вялым членом и напряженным и даже не подозревал, что член может быть напряжен. Жалкий старик, думала она и была даже рада, что он умер.
Находясь во власти эмоций (большинству психопатов и гениев трудно бывает совладать со своими чувствами), она села на пол, сняла пончо и поправила свои большие груди, поставив лямки лифчика на место, затянула ремешок каски под подбородком, а затем направилась в следующий коридор, ведущий в комнату с крестом.
Галька шуршала у нее под ногами. Проход становился все ниже, потом расширился и вывел ее в зал, на полу которого лежал крест. Эмили осмотрела помещение, освещая его лампой у себя на шлеме. В природном углублении торчал керосиновый факел, но он не горел.
Первой жертвой, которую привели в эту пещеру, оказался моряк Брэк. Он помог Бенни принести сюда перекладины для распятия, думая, что это крепление для спуска в яму с сокровищами. Он ничего не понимал до тех пор, пока перекладины не приняли форму креста, но тогда было уже слишком поздно. Земля под одной из частей конструкции почернела от крови, в том числе и крови Брэка. А также Фриды Шаллер, большого старого Текса — его кровь расплескалась по всей комнате — и Энди Арина.
Само распятие выглядело заброшенным и покинутым. Эмили представила, как археологи отыщут его несколько столетий спустя и будут гадать: последователи какой мрачной религии справляли здесь свои кровавые ритуалы.