Между тем Доусон решила обследовать окрестности самостоятельно. Она искала расщелину, через которую прошлым летом вылетали летучие мыши. Ее было нелегко найти в темноте во время дождя, тем более что это было вертикальное отверстие, в буквальном смысле яма в земле. Позднее она поняла, что как минимум один раз прошла мимо, и лишь во второй раз, почувствовав привычный едкий запах гуано, догадалась, что находится рядом с входом в пещеру летучих мышей. Она посветила фонариком вокруг и заметила темное углубление в склоне холма.
Чем ближе она подходила, тем сильнее становился запах. Расщелина была несколько футов в высоту и всего один фут в ширину; туннель пролегал сначала горизонтально, затем резко опускался вниз.
— Здесь есть кто-нибудь? — крикнула она. — Пандер? Кто…
Шелест кожистых крыльев, какофония высокочастотного визга и пронзительного крика. Доусон прижалась к земле и закрыла голову руками, когда из норы хлынул поток огромных созданий, наполняя небо над ней стремительными угловатыми силуэтами, казавшимися такими плоскими на фоне темного неба, что могли сойти за воздушных змеев. Неожиданно фраза «как летучая мышь из ада» приняла для нее совершенно новое значение.
Но по крайней мере она нашла еще один вход в пещерный комплекс, если, конечно, там был комплекс. Доусон положила на землю запасной фонарь, используя его как маяк, и вернулась назад, к месту проведения спасательных работ, чтобы сообщить об этом остальным.
Бенни замер. Ему показалось, что он слышал чьи-то крики. Звук не повторился. Он пожал плечами и вернулся к работе. Вместо того чтобы отрубить Ина Эмили руку, он стал резать по суставу между запястьем и кистью, легко разрезая плоть и сухожилия, не затрагивая кости.
Когда кисть была отделена, он положил ее в пакет для заморозки, где уже находилась рука миссис Апгард, и запечатал его.
Итого: шесть рук и три пакета для заморозки, набитых стодолларовыми купюрами, — ценная дань, которую он принесет, когда наступит его час переходить мост. «Мы пересечем тот мост, когда наступит наше время», — любил говорить Ама Фил. Бенни всегда воспринимал эти слова буквально. Они стали его девизом. В нужное время он пересечет этот мост, но он надеялся, что это случится не раньше, чем он вернется в родную деревню Лолоуа-аси, чтобы возвратить себе все, что осталось от его собственности.
«И лишь я уцелел, чтобы поведать вам об этом». Когда Бенни взвалил на плечо рюкзак и пошел по проходу, он вспомнил слова Измаила. И какую историю он расскажет, какую предсмертную речь произнесет, когда настанет его час!
Дорога разветвлялась. Бенни свернул налево, к пещере летучих мышей. Однако летучих мышей, прилетавших и улетавших отсюда всю ночь, здесь не оказалось. Он нагнулся и вошел в пещеру. Запах был невыносимым. Он вышел, набрал в легкие воздуха и снова вошел, выгнув голову, чтобы направить узкий красный луч лазера на каске в сторону расщелины. Бенни увидел, что она сужалась до диаметра в один фут, прежде чем принять горизонтальное направление. Здесь не было выхода. Он повернул назад.
Раскопки продолжались всю ночь. Никаких оползней, к счастью, не произошло. Очевидно, граната Апгарда (теперь они знали, что это была граната, так как нашли чеку в первый час раскопок и то и дело натыкались на фрагменты шрапнели) уже обрушила наиболее нестабильные участки склона.
На рассвете дождь сменился непрекращающейся изморосью. Туннель, укрепленный бревнами, поддерживающими платформу из соединенных вместе железных труб, был к тому времени достаточно широк, чтобы четверо добровольцев смогли уместиться в нем и передавать ведра с выкопанной землей спасательной бригаде, ждущей у входа в пещеру. Каждые пятнадцать минут люди менялись и добавлялись новые подпорки. Это был медленный, но непрерывный процесс.
На другом конце заблокированного туннеля Пандер расчистил голыми руками несколько футов обвала, вытаскивая землю и камни, которые в общей сложности весили не меньше его собственного тела, и аккуратно складывая их горкой у входа в туннель.
Но чем дальше он продвигался в туннель, тем меньше там было кислорода. Его дыхание становилось все глубже и тяжелее, давление в черепе поднялось, в ушах зазвенело, во рту появился кисловатый привкус, а в носу все горело.
Пандер, который знал слишком много о разных видах смерти (связанных с профессиональным риском), определил эти симптомы как следствие отравления углекислым газом. И все же он не хотел сдаваться. Каждый раз, пока он тащил кучу обломков в пещеру, он наполнял свои легкие кислородом, полз назад в туннель и продолжал копать до тех пор, пока мог задерживать дыхание, а затем полз назад с кучей обломков для следующего глотка воздуха.