Она знала, что и это было ложью.
Как всегда, Холли подождала, пока дети улягутся спать, а потом решила покурить травку. Она закрыла дверь спальни, положила под щель полотенце, свернула косяк толщиной в палец, подожгла его, сидя голышом на кровати со скрещенными ногами и слушая, как дождь барабанит по жестяной крыше.
Пропуская дым через легкие, она убеждала себя в том, что теперь все будет хорошо. Все кончено, Человеку с мачете крышка, как выразился детектив Гамильтон. Теперь она могла успокоиться.
Но у нее ничего не получалось. Она никак не могла расслабиться. И травка ей не помогала — чем больше она курила, тем больше усиливалось ее беспокойство. НЧТ — необъяснимое чувство тревоги. Но если у тебя есть дети, рано или поздно ты можешь понять причину своего беспокойства, и оно наверняка связано с ними. Холли затушила бычок, высыпала травку в свою коробочку из-под «Сукретса», надела халат и открыла дверь, чтобы проверить детей.
Дверь в их спальню была открыта. Она украдкой заглянула в комнату, ожидая, что ее сердце, как всегда, сладко забьется, когда она увидит спящих малышей. Но вместо этого ею овладела паника — кровать Дон была пуста.
— Марли, где Дон?
Марли было трудно разбудить — он всегда крепко спал.
— Марли, где твоя сестра?
Он лежал на боку, головой на толстой подушке — на редкость удобное положение, особенно если тебе не мешают руки. Марли открыл один глаз, увидел пустую кровать Дон и тетю Холли в дверном проеме.
— Ушла в туалет.
Холли повернулась, заметила, что плащ и зонтик Дон исчезли вместе с одним из двух фонариков, которые она обычно хранила около входной двери. Разумеется.
— Прости… спи.
Она чувствовала себя полной идиоткой. К тому же она была под кайфом. «Не случайно таких людей называют обкурившимися», — сказала она себе уже не в первый раз. Потом ей захотелось есть. Она подвинула к кухонному столу стул, встала на него и вытащила пачку печенья «Орео-сташ» с верхней полки, а затем включила газовую плитку, чтобы вскипятить воду для чая.
Когда дело доходило до печенья, то Холли предпочитала раздельное питание. Она брала каждое, съедала верхнюю часть, затем слизывала крем и съедала другую. Она ела медленно, прислушиваясь, чтобы не пропустить тот момент, когда вернется Дон. Как только она услышит шаги на ступеньках, то сразу же спрячет печенье. Иначе пришлось бы делиться, а девочке не стоит есть на ночь сладкое, да еще накануне школьных занятий.
Но вода закипела, чай заварился, с полкоробки печенья исчезло, а Дон все не возвращалась. Холли сняла с гвоздика свой оливковый плащ, натянула чистые пластиковые калоши прямо на тапочки и пошла в сторону крапауда.
Сломанный фонарик Дон валялся на земле рядом с дверью. Холли посветила фонарем вокруг и увидела зонтик, лежавший перевернутым в стороне. Словно во сне, она открыла дверь крапауда, зная, что он будет пустым, и все же стала звать Дон, все громче и громче, пока пустое здание с жестяной крышей не наполнилось ее криками.
Глава двенадцатая
Они заставили Пандера нести ребенка. Дождевая вода просачивалась сквозь густую листву и мягко падала на землю большими каплями. Бенни прокладывал путь, за ним следовала Эмили, потом Апгард — он шел боком, наведя на Пандера пистолет спереди, а Фил Эпп держал их на мушке сзади. Пистолет Эппа был направлен в позвоночник Дон, которая сидела на спине у Пандера, обняв его за шею.
В голове у Пандера стучало. Капюшон дождевика спас его голову от открытой раны, но на затылке у него вскочила шишка величиной с яйцо. Не самый плохой признак. За долгую карьеру он получил немало ударов по своей большой лысой голове, которая была, по-видимому, притягательной мишенью для преступников, и усвоил одну важную вещь — чем больше шишка, тем меньше повреждения внутри.
Они взбирались все выше, чаща постепенно редела, и дождь лил все сильнее. Воспользовавшись коротким перерывом перед очередным натиском стихии, Пандер шепнул девочке, что с ней все будет в порядке и он вытащит ее отсюда.
— Я хочу домой, — прошептала она.
— Я тоже, малышка… я тоже.
Но, к своему удивлению, он поймал себя на мысли, что думает о треугольном доме в конце аллеи под тенью тамариндов, а вовсе не о ветхом домишке на заросшем лесом склоне восточного берега Чезапик и Огайо-кэнал.
«Наверное, это правда, когда говорят, что твой дом там, где твое сердце», — подумал он. Пандер представил себе лицо Доусон, ему было интересно, думает ли она о нем сейчас. И стало ли уже известно об исчезновении Дон? Если да, то они быстро найдут полицейскую машину, припаркованную в канаве около ворот. Все, что им нужно сделать, — это достать оттуда микрофон, включить его и рассказать о случившемся. Возможно, поиски уже начались. В таком случае он должен постараться, чтобы они с Дон остались живы до того момента, когда их обнаружат.